Этвуд осторожно постучал в дверь. Ждать пришлось ровно столько, сколько требуется, чтобы, сразу проснувшись, встать и быстро одеться. На хмуром лице слуги кроме обычного недовольства читались следы волнения, впрочем, сам ночной визит Этвуда являйся достаточной для этого причиной.
— Я шел купаться и заметил около вашего коттеджа какого-то подозрительного человека. У вас все в порядке?
— Да, синьор. Я спал и ничего не слышал.
— Посмотрите, не случилось ли что с вашим хозяином.
Этвуд с большим удовольствием сам заглянул бы в комнату Витторио, и несомненно, что полицейский на его месте так бы и поступил, но он был частным лицом и потому не мог позволить себе подобной бесцеремонности.
— Синьор Ольми спит, — бесстрастно сообщил вернувшийся слуга.
— Этот человек очень похож на него, — заметил Этвуд. — Может быть, его кузен?…
— О, так вы видели! — воскликнул слуга с неподдельной тревогой. — Я знал, что это плохо кончится!
— Что плохо кончится? — быстро спросил Этвуд.
Смешавшись, слуга молчал, затем после довольно продолжительной паузы сказал:
— Я имею в виду кузена синьора Ольми. Он законченный негодяй, это он виноват в том, что синьор Ольми стал инвалидом. Лукино толкнул его на лестнице, и при падении хозяин повредил позвоночник. А теперь этот мерзавец еще угрожает ему и требует денег.
— В таком случае следует обратиться в полицию.
— Синьор не хочет, говорит, что это их семейное дело.
Объяснения слуги поколебали подозрения Этвуда относительно Витторио, вместе с тем в поведении самого Бруно проскальзывала какая-то фальшь.
Утром Джеймс самоуверенно заявил, что уж он-то обязательно догнал бы беглеца и выяснил, кто это: Витторио, его кузен или кто-то третий. Когда Джованни принес завтрак, Этвуд послал мальчика поискать свое полотенце, которое обронил ночью, столкнувшись с таинственным незнакомцем. Вскоре Джованни вернулся с оранжевым полотенцем в руке.
— Повесь вон туда, пожалуйста, — сказал Этвуд.
Мальчик развернул полотенце и повесил на крючок.
— Джованни, постой! Это не мое полотенце. Где ты его взял?
— Там, где вы говорили, синьор. Между коттеджами синьора Тейна и синьора Ольми. Оно лежало прямо на дорожке.
Этвуд повертел полотенце, разглядывая его со всех сторон, однако никаких меток не обнаружил.
— Мое тоже оранжевое, но с коричневой полосой посередине.
— Я поищу еще, синьор, но там больше ничего нет.
— Посмотри внимательней, Джованни. А это забери, его потерял кто-то другой.
Однако полотенце Этвуда бесследно пропало, а найденное никто своим не признал.
День выдался хмурым, без солнца; резкий порывистый ветер гнал с запада низкие рваные тучи. Джеймс изъявил желание съездить в город и сходить в кино; Этвуд решил остаться, главным образом из-за собаки: при ветреной погоде ньюфаундленд вел себя беспокойно, его почему-то тянуло к морю. Разбиваясь о скалу, волны рассыпались каскадом брызг, но ньюфаундленд, периодически отряхиваясь, упрямо продолжал стоять у самой воды, пока Этвуд, опасаясь, что он зайдет слишком далеко и сильная волна ударит его о камни, не увел пса домой. Ньюфаундленд, скуля, покрутился около закрытой двери, затем улегся возле хозяина, положив передние лапы ему на ноги.
— Когда надвигается шторм, с ним творится что-то неладное — заметил Этвуд. — Поезжай один. В кино его не возьмешь, а запереть здесь, так он выть начнет.
— Он боится бури.
— Не думаю, что боится… Если бы боялся, то прятался бы, а он,наоборот,стремится к воде.
После обеда Джеймс уехал. Репертуар кинотеатра оказался весьма сносным, и Джеймс просмотрел один за другим два фильма, потом поужинал и напоследок зашел в бар. Удобно расположившись у края стойки, он через окно вдруг заметил на противоположной стороне улочки невыносимо яркую красную машину, даже сумрачным вечером словно полыхавшую багровым огнем. Твердо решив, что теперь-то обязательно выяснит, кто владелица этой машины, Джеймс приготовился ждать и выпил три коктейля прежде, чем появившаяся из-за угла девушка открыла дверцу и скользнула внутрь машины. Быстро расплатившись, Джеймс выскочил из бара и поехал за ней.