Около девяти Сильвия появилась снова. Джеймс рассеянно покачивался в кресле-качалке, слушая музыку, а Этвуд читал газету.
— Мы с Тельмой приглашаем вас выпить по чашечке кофе, — сказала Сильвия с вымученной улыбкой. — Еще ведь не поздно, правда? Мы будем очень рады.
Заинтересованный неожиданным приглашенном, Джеймс вопросительно посмотрел на Этвуда.
— Благодарю, но у меня болит голова, — сказал тот, обращаясь к девушке. — К сожалению, я вынужден остаться дома.
Сильвия стала настаивать с непонятной горячностью, обещая дать чудодейственные таблетки, от которых головная боль проходит как по мановению волшебной палочки, однако Этвуд вежливо, но твердо отклонил все попытки зазвать его в гости. Наконец, отчаявшись, Сильвия, сжимая руки, произнесла прерывающимся от напряжении голосом:
— Я вас очень, очень прошу прийти! Нам нужно с вами поговорить, обязательно. Пожалуйста, приходите!
Отказываться дальше было невозможно, к тому же последними словами девушка дала понять, что их приглашают не для того, чтобы скрасить скучный вечер, и Этвуд сдался.
— Так мы вас ждем, — уходя, настойчиво сказала Сильвия.
Едва за ней закрылась дверь, как Джеймс возбужденно произнес:
— Все ясно! Она и Тельма из полиции, Хилсон сообщил им, что тебе можно доверять, и они хотят посоветоваться. Сильвия подслушала разговор Фрэнка, что-то произошло, а Тельма заболела, и они попали в затруднительное положение.
Этвуд скептически хмыкнул, но возражать не стал, полагая, что через четверть часа все выяснится.
Однако сразу выяснилось только одно, а именно, что Тельма действительно заболела. Она беспрестанно чихала и вытирала нос большим клетчатым мужским платком. Сильвия, извинившись, вышла, чтобы приготовить на электрической плитке кофе.
— Вы, разумеется, думаете, что мне надо лежать в постели, а не принимать гостей, — хрипло сказала Тельма, в очередной раз вытерев нос. — Я и сама так считаю, но все дело в том, что Сильвия ужасно боится. Когда мы утром пили у вас шампанское, кто-то забрался в наш коттедж.
Это было совсем не то, чего ожидал Джеймс.
— Почему вы так решили? — спросил Этвуд. — Что-то пропало?
— Когда Сильвия вернулась, чтобы закрыть окно, на подоконнике был чей-то след.
— Что вы подразумеваете под следом?
— След от ботинка. Перед окном клумба, утром земля была влажной после полива. Кто-то наступил на клумбу, а потом на подоконник. Наверно, подошва была рифленая — на подоконнике осталось много земли. Земля была и на полу, но уже меньше.
— Вы сами это тоже видели?
Тельма кивнула.
— У вас что-нибудь украли?
— Нет, ничего. Если бы украли, мы бы заявили в полицию, а так мы будем выглядеть, как две слабонервные дуры, — резко ответила Тельма. — Терпеть не могу таких идиотских положений! Да нам просто не поверят, скажут, что эти следы нам померещились.
— А сами вы что думаете?
— Конечно, может статься, нас хотели ограбить, а внезапное возвращение Сильвии спугнуло грабителя. Это Сильвия так считает, а я думаю, что это дурацкая выходка кого-нибудь из местных парней из той деревушки. — Тельма вздернула голову, указывая подбородком в сторону деревни, где Этвуд и Джеймс побывали, расспрашивая насчет собаки. — Сильвия была там пару раз. У нее поразительная способность завязывать ненужные знакомства, болтает с кем попало, а потом сама не знает, как отвязаться.
— Она завела там приятелей?
— Говорит, что нет, но кто ее знает… Мне-то кажется, что все это выеденного яйца не стоит, но Сильвия прямо трясется от страха. Она вообще нервная и боится темноты, — в голосе Тельмы прозвучало откровенное презрение, — ночью ее за порог ни за что не вытащить. Конечно, неприятно думать, что кто-то в темноте бродит вокруг дома, — добавила она уже другим тоном.
— Вы полагаете, что тут по ночам кто-то ходит? — быстро спросил Джеймс.
— Теперь всякое можно подумать… Вообще-то я сплю крепко и ничего не слышу, меня разбудить трудно.
Сильвия принесла кофе и села, сложив руки на коленях, пальцы ее нервно подрагивали.
— Пожалуйста, не считайте меня истеричкой, — едва слышно произнесла она. — Мне так страшно…
— Случай действительно неприятный, — мягко сказал Этвуд, размешивая ложечкой сахар, — однако боюсь, я не совсем понимаю, чем мы можем вам помочь.