Кукиш со Стеллой так и не вернулись за мной, ни через несколько часов, ни через сутки. А час назад погас свет. На улице, судя по тускло освещенной лестнице, был день, но в темноте сидеть в непроходном помещении жутковато, автомат хоть и давал какую-то моральную поддержку, но, если верить словам местного военного, преимуществ перед тварями у него не было. А раз так, надо выбираться, искать что-то более убойное, и вообще топать отсюда.
Книжку я прочитал несколько раз, сначала – по диагонали, а потом более вдумчиво, возвращаясь к уже изученным страницам.
Картина вырисовывалась безрадостная, за исключением того, что вообще остался жив. Мог бы вот так, как Гриша и его начальник, с обгаженными штанами за людьми бегать, хотя тут я тоже сплоховал. И дальше, если не сожрут и не убьют, вверх по мертвяцкой иерархии, через джампера и бегуна к лотерейщику, потом к топтуну, и там уже до кусача рукой подать. Вот таким красавцем мог бы стать, но организм воспротивился, и, судя по книжке, жизнь моя теперь будет нелегкой и недолгой. Как в классическом постапе – ценности в обмен на патроны. Вишенкой на торте должно было стать какое-то магическое умение, вроде вечной зажигалки на кончике указательного пальца или умения делать фальшивые деньги, точные копии настоящих. Но сколько я не пыжился, ничего не выходило.
После первого глотка разбадяженного живчика меня чуть не вырвало, вкус был премерзкий, но потом ничего, жить захочешь, и не такое выпьешь. Лекарство должно быть противным, чтобы больной почувствовал, как это хреново – болеть. Ну а хроники привыкают ко всему. Под интересное чтиво десятую часть бутылки приговорил, не сказать, что стал себя лучше чувствовать, скорее – морально окреп. Может, вообще гомеопатия, но раз врач сказал «надо», значит надо.
После часа сидения в полутьме я решил все-таки выбираться. Попробовал поднять голову чудовища – в книжке утверждалось, что низшие мертвяки от запаха разбегаются в разные стороны. Я бы тоже от такой вони разбежался. Голова весила килограммов тридцать, с трудом, но нести ее было можно. Оставалось только найти, в чем – просто так тащить в руках противно, помимо вони, она еще и в слизи какой-то была, может это и есть отпугивающий зомби гель, но вот вымазываться в нем, а потом проводить эксперимент, я не стал.
Поднялся наверх, прошелся по почти нетронутому отделению. Только столы были раздолбаны, да шкафы валялись на полу вместе с бумагами, бутылками и прочей необходимой полиции канцелярией. Оружейный сейф был открыт и пуст, куда делся небогатый местный арсенал, не знаю, может, зараженные себе забрали, а может и из людей кто. На карте кластер, в котором находился поселок, цех по ремонту строительной техники и ТЭЦ, был обозначен как нестабильный. А значит, перезагрузка могла случиться и через день, и через год.
На улице было жарко и пустынно. Ну да, чего тут ловить, местные зараженные друг другом закусили, пришлые отведали местных, потом все разошлись по своим делам. За сутки каждый индивидуум должен был определиться, из каких он, лотерейщики и топтуны отьелись, переместились на другое пастбище, бегуны и джамперы сидели в засадах, ждали у моря погоды, этих можно было и пулей остановить, медляки и ползуны при должной осторожности были мне не опасны. Теоретически. А практически все это предстояло узнать на собственной шкуре.
Ведь кто-то стрелял по домам в предыдущий оборот кластера, и явно не из пистолетов.
Осторожно выглянул на улицу. Всё, как и ожидалось - покорёженные машины, выбитые окна и кое-где валяющиеся тела, перевернутые мусорные баки, отдельно стоящие зомби. И лежащие, как там их в книге называли – ползуны? Один такой действительно полз к чьей-то оторванной ноге, подкрепится, встанет на ноги и будет дальше тупо стоять, пока добыча сама не подойдет и не предложит ею пообедать.
Стоянка возле отделения встретила меня раскуроченным уазиком, раздолбанной в хлам Хондой и чудом сохранившейся Тундрой дяди Саши. Только крыло было чуть поцарапано. Пикап – отличная машина, если надо перевезти небольшой груз, но для местных условий так себе. Открытый кузов – шикарное место для нападения, оттуда на движущейся машине очень удобно пробраться в кабину. Но к сожалению, других вариантов не было, аборигены предпочитали продукцию советского автопрома, среди автомобилей преобладала продукция автоваза различной степени дряхлости.