Голова побаливала, но уже гораздо меньше. Хуже, что начало немного подташнивать, не до рвоты, а словно жирного объелся, вода не помогала, тут хорошо бы чего-нибудь кисленького. Но – чего нет, того нет, так что просто лег на скамейку, положив руку под голову, и уснул.
Проснулся от негромких, но неприятных звуков.
Капитан сидел за столом, пил и закусывал. Перед ним лежала газета с нарезанным салом, кусками черного хлеба и надкусанным соленым огурцом, наполовину пустая, или полная, смотря как считать, бутылка водки стояла на самом краю стола.
Я сел на край скамейки, повращал шеей – мышцы совсем затекли. Голова, будь она неладна, так и не перестала болеть, от вида шпика с жирными блестками хотелось блевать.
- Эй, - позвал я капитана, - товарищ Федоров, долго мне тут еще сидеть?
Капитан что-то неразборчиво пробормотал, запихнул в рот кусок сала, запил водкой прямо из горла, закашлялся. Подошел к двери в клетку, ухватился за прутья руками, потянул на себя. Замычал.
Налитые кровью глаза, совершенно бессмысленный взгляд – тут одной бутылкой явно не ограничилось, бухал этот кэп конкретно и видимо давно. Сколько же я спал?
Судя по смартфону, почти разряженному – часов двадцать. Ого!
Капитан меж тем не оставлял попыток открыть камеру. Или выпустить хотел, или полицейским произволом заняться, не знаю. Дверь не поддавалась, а ручку он крутить отказывался. Я, по понятным причинам, помогать не стал, ну их, этих алкашей, как нальют зенки, такое выделывают, лучше подальше держаться. Отошел подальше от мычащего представителя закона.
В поселке что-то происходило. Через лестничный проем сверху доносились звуки ломающихся конструкций, чьи-то вопли, скрежет, внезапно в здание участка что-то вьехало, судя по силе удара – не меньше чем Камаз, стены слегка тряхнуло. Я даже порадовался, что нахожусь в тюрьме. Утренняя поездка по главной улице давала приблизительное представление о том, что творилось снаружи. И я такой красивый посреди безумия бодрствую. Или сплю?
Нет, на глаз нажал, веко оттянул, за ногу ущипнул, - на сон это не похоже.
В дурке?
Когда это произошло?
Может, когда в кафе сидел? От тамошней котлеты и головная боль, и тошнота, и помутнение рассудка вполне могли случиться. Но все равно, слишком яркие впечатления для сумасшедшего. Да, мозг может достраивать получаемую извне информацию, дополнять по своему безумному сценарию, но не до такой же степени. Или до такой?
Вообще, этим вопросом мне надо было раньше озаботиться, когда к машине дяди Саши подъехал. Нет, когда в этот странный поселок заехал. Осознал себя психом, и сейчас ел бы макароны в психушной столовой, или где я там нахожусь.
Раз я понимаю, что псих, значит, я не псих. Как это называется? Дилемма, оксюморон? Самое время вспомнить грамматику и философию, обстановка располагает.
На всякий случай позвал.
- Доктор, я пришел в себя. Ау!
Нет, никого не было. Ни санитаров в белых халатах, которых я бы сейчас обнял, как родных, ни доброго доктора с козлиной бородкой и слегка безумным взглядом – психиатры сами отчасти психи, такая у них профессиональная деформация. Ни даже медсестры со шприцом. Только обдолбанный полицейский, так и не сумевший открыть дверь и решивший с горя решетку погрызть.
Он ее натурально закусил! Раздался тихий треск, осколки зубов посыпались изо рта капитана. От кровавой улыбки я чуть было не забился под скамейку. И кто тут псих!
Наверху скрипнула дверь, послышались шаги. Кто-то тяжело спускался вниз.
Кто бы это ни был, стопудово – мой спаситель.
В свете свисавшей с потолка лампы показался лейтенант Гриша. Выглядел он странно, как бы не похуже своего начальника. Один рукав форменной рубашки был оторван, сама она – перепачкана в чем-то буром, не хотелось думать, что в крови. На месте одного уха было какое-то месиво из запекшейся крови, выдранного мяса и волос. Шаркающей походкой младший полицейский подошел к старшему.
И вцепился зубами ему в горло.
Капитан завыл, замахал руками, отталкивая подчиненного, оставил наконец прутья двери в покое, но силы были явно неравные. Я даже захихикал нервно про себя, нефиг было железки грызть.
Зомби Гриша победил. Поднатужившись, он оторвал Федорову голову и сейчас с довольным урчанием рукой выгребал из черепа внутренности. Безголовое тело капитана валялось рядом. Не обращая на меня внимания, полицейский засовывал в рот одну горсть содержимого за другой, причмокивая, выдавил изнутри глаз и раскусил его. Глазное яблоко лопнуло, жидкость брызнула в разные стороны.