Лида осторожно подошла, заглянула через плечо: названия фирм, пометки, значки, линии. Бросились в глаза слова «поставки», «логистика», «уточнить».
— С тестом помочь? — спокойно спросил Валентин, не отрываясь от своего занятия.
— С тестом я сама справлюсь, — сказала она. — Ты лучше побудь завтра с Танюшкой, пока я пирожки отнесу.
Валентин кивнул.
Лида вышла из подъезда навстречу теплому и солнечному майскому дню, бережно поддерживая большой пакет. Из здания фирмы выскочила Вика, небрежно помахивая изящной сумочкой, явно направляясь на обед в ближайшее кафе. Увидев Лиду, подошла к ней, кивнула на пакет, поинтересовалась ехидно:
— Это ты ребенка так носишь?
— Это пирожки, — объяснила Лида. — Представь себе, есть офисы, где не против съесть что-нибудь вкусненькое.
— Понятно, вкалываешь, а он развлекается.
— Валентин ищет работу, ходит на собеседования, — возразила Лида.
— Уверена? — Вика многозначительно подняла брови. — Запоминай адрес, приходи завтра к пяти.
Лида смотрела на секретаршу в недоумении, но адрес запомнила.
Валентин ходил по комнате с Танюшкой на руках. Лида гордо выложила на стол деньги, вырученные за пирожки:
— Вот. На завтра еще заказали.
— Завтра у меня много дел, — сказал Валентин. — Не смогу побыть с Танюшкой.
— Ладно, — спокойно ответила Лида. — Попрошу бабу Машу, присмотрит. Но учти, мне придется ей заплатить.
— Сидя дома, я работу не найду.
— Понимаю, — снова спокойно сказала Лида. Кто бы знал, чего стоило ей это напускное спокойствие.
Полпятого Лида уже была на месте. С Танюшкой на руках прогуливалась недалеко от многоэтажного ухоженного дома в хорошем районе. Судя по внешнему виду дома, квартиры здесь были недешевые. Увидев Валентина, направлявшегося к дому, она поспешно притаилась за толстым деревом. Валентин остановился у подъезда, стоял, время от времени поглядывая на часы. К счастью для Лиды, в ее сторону он не смотрел.
Вскоре к Валентину подбежала симпатичная элегантная девушка, что-то сказала ему, улыбаясь. Валентин тоже ей улыбнулся, и они вместе вошли в подъезд.
Лида в полном смятении ходила возле дома, не спуская глаз с подъезда. Глаза застилали невольные слезы.
16. «Надо было идти в дворники»
Уже стало смеркаться, когда Валентин вышел, наконец, из подъезда и остановился в изумлении, увидев Лиду с Танюшкой на руках.
— Ты что здесь делаешь?
— А ты? — горько спросила Лида.
— Ты же хотела, чтобы я зарабатывал.
— Она тебе еще и платит? — переспросила Лида, в ужасе от его бесстыдства.
— Конечно. Вот, — и Валентин вынул из кармана деньги.
Лида резко развернулась и быстро пошла от него.
Валентин догнал ее, спросил в недоумении:
— Что случилось?
Она остановилась, спросила горестно:
— Как ты можешь?
— Ты же сама хотела, чтобы я занимался репетиторством. Я и занимаюсь. Математикой. С одним парнишкой, он учится в десятом классе.
— Я видела, какого парнишку ты тут поджидал. Очень красивый парнишка! — воскликнула Лида.
— Это его сестра. Да, представь себе, у парнишек бывают сестры.
— Что ты мне голову морочишь! — сказала Лида, глотая слезы. — Зачем нужно ждать сестру, чтобы заниматься со взрослым парнем? Он же не дошкольник!
— Он хуже, — спокойно сообщил Валентин. — Жуткий шалопай, вообще не хочет учиться, а родители во что бы то ни стало решили дать ему высшее образование. Наняли репетиторов, а он избавляется от них всеми способами. Представляешь, договорился с одним, что будет платить ему больше, чем платит его отец, лишь бы репетитор оставил его в покое. Потом, конечно, это раскрылось. Другим просто дверь не открывает, мне в том числе. Поэтому приходится ждать сестру, чтобы впустила в квартиру. Да еще сидела рядом и снимала наши занятия на видео, чтобы его отец видел, что мы действительно занимаемся.
Лида слушала недоверчиво.
— Хочешь, вернемся, сама спросишь, есть ли там десятиклассник? — предложил Валентин. Он посмотрел в сторону дома:
— А вон и он сам, на лоджии, третий этаж.
Лида подняла голову: высунувшись в окно лоджии на третьем этаже, за ними, неприятно ухмыляясь, наблюдал парень лет пятнадцати, действительно, шалопайного вида.
Лида поглядела на парня, снова пошла по дороге, спросила спокойнее:
— Почему же ты мне ничего не сказал?