— Конечно, не знаю, — согласилась Лида, окончательно сбитая с толку. — Что за сумасшедшая юность? Это на той фотографии, где ты с какими-то крутыми парнями? Что ты вытворял?
Валентин стал серьезным:
— Не важно. Это было давно. Главное, я сумел вовремя остановиться и переключиться на деятельность, не предусмотренную Уголовным кодексом. А остальные парни с той фотографии потом оказались в тюрьме.
И он направился в ванную, напевая на ходу:
— Там сидела Мурка в кожаной тужурке…
Лида задумчиво посмотрела ему вслед. Потом ласково провела рукой по пианино: наконец-то оно здесь — память о маме. Лида нажала клавишу, слушая звучание ноты.
23. Интриганка
Увидев на экране сотового номер своей бывшей жены, Валентин помедлил немного, но на звонок все-таки ответил.
— Узнал? — спросила Вика. — Мне нужна твоя помощь. Не телефонный разговор. Давай встретимся.
Он согласился встретиться в кафе. Официант принес им кофе, который они пить не стали.
— Чем я могу тебе помочь? — спокойно спросил Валентин.
— Я многое передумала за последнее время и многое поняла. Я была не права, — проникновенно произнесла Вика и замолчала.
Он невозмутимо ждал продолжения. Вика дотронулась до его руки. Валентин убрал руку.
— Если ты сказала Лиде, что мы здесь, или нас кто-нибудь сейчас сфотографирует и покажет ей…
— Столько интересных идей, — невесело улыбнулась Вика. — Нет, Лида ничего не знает. Неужели ты с ней всерьез?
— Да, у нас семья, — подтвердил он. — Мне с ней хорошо, спокойно.
— «Спокойно». Конечно! Она никуда не денется, что бы ты ни вытворял, с кем бы ни развлекался.
— Я не собираюсь ни с кем развлекаться. Ты ничего не поняла. «Спокойно» — это значит, что Лида — открытый честный человек, не способный ни на какие интриги.
— А я что, интриганка, по-твоему? — оскорбилась Вика.
— Конечно. Выманила меня сюда обманом. Какая тебе помощь нужна?
— Нужна. Очень. Я не могу без тебя, — тихо сказала она, глядя в его глаза.
— Когда у меня все наладилось, вспомнила. Нищим я тебе был не нужен.
Вика пересела поближе к нему, повторила, все так же проникновенно заглядывая в его глаза:
— Я же сказала, что была не права. Не могу поверить, что мы расстались навсегда. Я не переживу…
Валентин встал.
— Да ты посмотри на себя, какой ты, — закричала она в отчаянии, не обращая внимания на посетителей, которые оглядывались на нее, — молодой, красивый, талантливый, а она…
Валентин ушел. Вика сидела, судорожно сжимая пальцы. Глубокий вдох — выдох. К черту эмоции, так ничего не добьешься. Немного пришла в себя, набрала номер дочери Данилина, с которой у них было что-то вроде приятельских отношений.
— Оля? Есть разговор, — решительно сказала она. — Сейчас свободна?
Оля ела маленькой ложечкой затейливое пирожное, пила кофе и говорила, манерно растягивая слова:
— Как-то странно. Ты что, предлагаешь мне завести роман с твоим бывшим мужем?
— Он же тебе всегда нравился, — напомнила Вика.
— Да, еще бы, но…
— Ко мне он точно не вернется. Но меня просто убивает, что он променял меня на какую-то старуху. Ты — молодая, красивая. Это не так обидно.
— Не знаю… — протянула Оля, подцепляя ложечкой очередной кусочек пирожного.
Вика уже не могла смотреть, как она ест. Сама она сейчас была не в состоянии даже допить свой остывший кофе.
— Слушайся меня, — сказала Вика этой мямле, — я научу, что надо делать. Знаешь, что Лидина девчонка тебе не чужая?
— Да, папаша дает, конечно, — равнодушно кивнула Оля.
— Значит, у тебя есть предлог…
И Вика подробно объяснила Оле порядок действий. Конечно, Вика не сказала этой дурочке всей правды, не раскрыла весь свой план, который казался ей таким хитроумным. Основной ее целью было рассорить Валентина с Лидой, увести его от нее. Если Оле удастся хоть ненадолго увлечь Валентина или хотя бы Вике удастся убедить Лиду, что это так, то Лида выгонит неверного мужа, и он никуда не денется — вернется к ней, Вике.
Следуя Викиным инструкциям, Оля заявилась к Лиде:
— Добрый вечер. Я подумала, как-то нехорошо вышло. Все-таки, Танечка мне, выходит, сестра. Вот, игрушки привезла. Может, помочь чем-нибудь?
— Спасибо, — ответила Лида. — Но у моей дочери есть любящий заботливый отец, и мне не хотелось бы, чтобы она когда-нибудь узнала, что у нее есть… другие родственники.
Оля горько вздохнула: ее несправедливо обидели, ее благородный порыв так жестоко отвергнут!