...Ирина Аркадьевна, сорока двух лет, со следами былой красоты на моложавом лице, частенько возвращалась в свою квартиру глубочайшей ночью, что было связано с ее профессий, заключавшейся в игре на домре-прима два в профессиональном оркестре народных инструментов. Хотя уродом ее никак нельзя было назвать, но была Ирина Аркадьевна собой нехороша - какая-то торговая была ее красота, и голова у нее была совершенно песья. Болезни сорокадвухлетнего возраста не коснулись Ирины Аркадьевны, она, выйдя из такси, ступала легко и свободно, а домру свою, кормилицу, домру-прима два, народный инструмент в кожаном футляре, ласково прижимала к боку. И не от такой уж большой любви, а оттого, что домра та была концертная, очень дорогая, домра стоила больших денег и обогащала Ирину Аркадьевну, а все остальное только разоряло ее и в идеалистическом, и в материалистическом понимании этого глагола.
Одолев четыре с половиной этажа, Ирина Аркадьевна запыхалась и остановилась подышать, коснувшись спиною облезлых лестничных перил. И тут же ее как электрическим током шибануло от облезлых лестничных перил: дверь в ее квартиру была открыта, и изнутри зияла квартира плотной, жуткой, бархатной, как сажа, чернотой. И кругом была темь. На улице темь была полная, ибо фонари в два часа ночи выключают, нечего по ночам шататься, а на лестнице было такое пятнадцатисвечовое лампочное свечение, что, казалось, при таком освещении Раскольников не только мог убить старуху, а просто обязан был это сделать. Ирина Аркадьевна, цепенея, прислушалась, и ей показалось, что в квартире что-то щелкнуло - позднее выяснилось, что это был холодильник. Ирина Аркадьевна молча застонала и, почти теряя сознание от страха, ссыпалась вниз по лестнице, причем ей еще и казалось вдобавок, что за ней кто-то бежит неслышными шагами.
— Такси, такси! - завопила она, нервно добежав до освещенного проспекта. Плюхнулась на заднее сиденье и
велела везти себя в 1274-е отделение милиции.
— Что-то случилось? - вежливо спросил ее шофер, круглолицый, с прической "ежик", вполне симпатичный
малый - раньше бы он ей обязательно понравился, этот "прагматический представитель нового поколения", а теперь она лишь ответила сухо:
— Да, случилось...
И более не пожелала с ним разговаривать...
В отделении милиции № 1274 служили храбрые ребята. В отделении милиции № 1274 царила обыденная милицейская ночь: алкашей уже попрятали по вытрезвителям, фарца отторговалась, магазины пока не грабили, и милицейские немного отдыхали. Кто-то что-то кому-то читал из газеты, одни в шашки играли, другие дремали, когда Ирина Аркадьевна ворвалась в помещение и, волнуясь, рассказала все, что увидела, когда пришла домой.
- Я живу одна, - теребя застежку кожаного футляра, прибавила она. - Пожалуйста, товарищ начальник, отправьте кого-нибудь со мной. Я - артистка, - сказала она.
Снова на такси тратиться не пришлось. Милиционеры оживились и с удовольствием посадили артистку в решетчатый газик. Милиционеров было двое. Они любили свою работу. Они были профессионалами.