В ответ спрашиваемый задумчиво покрутил вышеупомянутую бороденку и дал показание, что он является кандидатом технических и философских наук, редким специалистом среднего звена, одним из немногих по ларинго-фонной электрокардиодиагностике что мы и без него знали, так как это было написано в анкете, которую он написал. Национальность - русский.
- Не знаю я, не знаю я никаких фамилий. Какие у них фамилии? Я их ихних фамилий написать не могу, по
тому что я не знаю ихних фамилий. Черт их знает, какие там у них фамилии. Может, Ивановы, а может, и Шапиро... Кто знает ихние фамилии? Вы знаете, так вы и пишите, а я не знаю...
Грубит. Крутит. Мы тогда предложили ему ложный, тонко рассчитанный компромисс:
— Хорошо. Значит, пишем с ваших же слов - "Пред
полагаемые фамилии родственников за границей Ивановы или Шапиро...".
— Нет!!! (И чуть ли не ощерился даже, представьте себе!) Я этого не говорил, я говорил, что не знаю.
— Как-то странновато у вас получается, - удивились мы. - С одной стороны, есть, а с другой стороны, вы их не
знаете, - приперли мы его так, что он стал вынужден говорить:
— Моя фамилия - Иванов, стало быть, и ихняя фамилия может быть "Иванов", если только они ее уже не сменили на "Шапиро" с целью процветания бизнеса при помощи международного сионизма.
— Отлично! Молодец! - тайно возрадовались мы, имея определенный результат разговора. - К фамилиям мы по
позже вернемся...
ГОЛОС ПИСАТЕЛЯ, ГЛЯДЯЩЕГО В ОКОШКО (писатель, кстати, тоже персонаж довольно положительный, но в данном конкретном случае испытывает частные сомнения, связанные с плохим творческим самочувствием и скверной погодой) ...ни к чему никогда возвращаться не надо. В частности, не нужно бы заканчивать и это "произведение", потому что все равно - или его придут и отберут в холщовый мешок к уже имеющемуся, или его какой-нибудь "негодяй" куда-нибудь... а потом где-нибудь... etc. А лучше вот вам другое - вот вам финал другого произведения, старт которого, размером в два машинописных листа с условным заглавием "Князь Кропоткин, или Чушь собачия, подохшие крокодилы штабелями лежат, суки...", находится в уже упомянутом знаменитом холщовом мешке, то есть на месте, в связи с чем мы вынуждены поменять название текста, взять псевдоним и озаглавить все это:
ПОП ЕВГЕНЬЕВ
ПРОКЛАДОЧКА
отрывок из текста, забытого быть взятым в холщовый мешок 19 ноября 19... года
……………………………………………………………………………………………………………
И, сильно наклонившись назад, заложила куда-то вперед маленькую свинцовую пульку.
- Между нами все кончено! - крикнула она.
Грянул выстрел. Зазвонил будильник. Мой знакомый ошарашенно вскочил, совершенно не будучи убитым. Водя туманной головой, он обнаружил среди привычного интерьера корявый обрывок бумаги с ярко-пунцовой помадной надписью:
Между нами все...
Проснулся и стал искать в понятном умопомрачении упомянутую пульку либо хотя бы какой-нибудь бы след бы от нее. Лез под кровать, там, в перьевой пыли и прохладном мраке, обнаружил лишь то, что девушки обычно подкладывают в лифчик, дабы его современная грубая ткань не терла им восстающий античный сосок. Прокладочка!
С этим неизвестного названия предметом он и бежал по улице, прибежал сегодня утром ко мне, показывая предмет, предъявив синяки, с жаром толкуя о пульке, о прекрасной даме.
Однако я был строг. Я объяснил ему, что, напившись водки, легко не только поменять реальность на вымысел, но даже и смешать их в какой угодной пропорции. Я также упрекнул его в том, что он последнее время слишком много пьет и слишком мало работает. Он горячо возразил, что все наоборот: он последнее время пьет слишком мало, а работает слишком много, отчего, возможно, и переутомился. Я не стал с ним спорить, я сказал, что разрушу его репутацию московского паиньки и журнальные дворянки не будут больше умильно следить поверх очков за его первыми робкими движениями по неосвещенным коридорам современной литературы. Все узнают от меня, что он - пьяница, жуир и кутила, а отнюдь не кропает с утра до ночи, прилежно высунув язык, светлые честные произведения на шелковой гуманистической подкладке. Приятель подавленно молчал.
- Я только что встал, - сказал я. - Я только что встал и, водя туманной головой, выпил чашечку кофе, съел два яйца всмятку и сейчас пишу пошлый рассказ, в котором мы оба с тобой фигурируем в качестве дураков. Уточняю: рассказ этот называется "Князь Кропоткин, или Чушь собачия, подохшие крокодилы штабелями лежат, суки...", но он не о князе Кропоткине, а о нас. Суть рассказа должна заключаться в том, что мы оба спим. Понимаешь? А князь Кропоткин действительно сам умер. Дом его сгорел в городе Д. Московской области в 19... году, но не сгорел, а выгорел изнутри, там сейчас на ступеньках местная пьянь угощается. Внутри есть изразцы. Все загажено, захламлено... Надо будет обратить внимание через газету.