— А я тоже пропала, - ответила Джульетта. - Я хотела за кандидата каких-нибудь наук, но я пропала. Я не
могу выйти за кандидата каких-нибудь наук. Ты – мой маленький, радость ты моя.
И они выпили водки, и они были близки, а когда все кончилось, алкоголик лег на спину. Он глядел в потолок и думал об истории человечества и знал, что рядом лежит она: рост один шестьдесят восемь, гулко бьется сердце, перегоняя семь литров крови, голубая жилка на запястье.
- Милый, - шептала девушка, задремав. - Милый.
Ты - мой маленький, сильный и храбрый. Давай выпьем еще водки, хочешь?
И тут алкоголик наконец решился. Лицо его озарилось тихим сиянием. Он взял девушку на руки. Пухлые губы ее были влажны, и волосы заливали лицо.
И он взял девушку на руки, и он вышел на балкон шестого этажа, глядя на раскинувшийся внизу город.
И он внимательно посмотрел на раскинувшийся внизу город. Девушка слабо обнимала его. Он перегнулся через перила и выпустил девушку из рук. Она не вскрикнула. Послышался глухой удар. На асфальте расплывалось темное пятно. Алкоголик стоял на балконе.
И на всю эту безобразную картину падения нравов, оцепенев, смотрели доминошники, забивавшие козла под тенистым тополем. Они работали на комбайновом заводе и, оцепенев, не знали, как истолковать случившееся. Алкоголик стоял на балконе.
- Эй, а ты че же! - крикнул один доминошник.
Алкоголик не слушал его.
- Подожди. Не спеши. Я - сейчас, - бормотал он, после чего и сам выбросился с балкона. В полете он познал
всю мудрость мира. Но, к сожалению, люди, познавшие всю мудрость мира, уже никому не могут о ней рассказать.
На них не было никакой одежды. Доминошники закрыли тела принесенными из дому простынями и стали дожидаться представителей власти и медицины, разгоняя жадную до зрелищ толпу грубой бранью.
ДОРОГИЕ МОИ! ХОРОШИЕ! ЗЕМЛЯЧКИ! НА ПРИМЕРЕ ИЗЛОЖЕННЫХ ПЯТИ ПЕСЕН О ВОДКЕ ВЫ ЯСНО ВИДИТЕ, ЧТО ЛЮДЯМ, КОТОРЫЕ ТОНУТ В МОРЕ ВОДКИ, ПРИХОДИТСЯ ОЧЕНЬ И ОЧЕНЬ ТУГО.
Но ХУДО ДОЛЖНО БЫТЬ ТАКЖЕ И ТЕМ, КОТОРЫЕ ПЛЫВУТ ПО ЭТОМУ СПИРТОВОМУ ПРОСТРАНСТВУ В БЕЛОСНЕЖНОМ ЛАЙНЕРЕ. СТОИТ СЕБЕ, ОПЕРШИСЬ НА КОРМУ, СУКИН СЫН, ОДЕТЫЙ В АККУРАТНЫЙ ФРАЧИШКО, И СЛУШАЕТ, КАК КОРАБЕЛЬНАЯ МУЗЫКА ИГРАЕТ "ПРО-ЩАНИЕ СЛАВЯНКИ", А В РЕСТОРАНЕ ПОДАЮТ КРАСНУЮ ИКРУ.
Стыдно ЕМУ должно БЫТЬ, ТАКОМУ ЧЕЛОВЕКУ! ЕМУ ДОЛЖНО
БЫТЬ ОЧЕНЬ И ОЧЕНЬ СТЫДНО, ЧТО ОН НЕ БОРЕТСЯ С МОРЕМ ВОДКИ, ЧТОБ ОНО ВЫСОХЛО РАЗ И НАВСЕГДА. ЕМУ ДОЛЖНО БЫТЬ ОЧЕНЬ СТЫДНО!
НО ЕМУ, НАПРОТИВ, НИЧУТЬ НЕ СТЫДНО. МАЛО ТОГО, ОН НАВЕРНЯКА БУДЕТ ИМЕТЬ ПРЕТЕНЗИИ КО МНЕ ЗА ТО, ЧТО Я СОЧИНИЛ ИЗЛО-" ЖЕННЫЕ ПЯТЬ ПЕСЕН О ВОДКЕ.
А КАК МНЕ НЕ СОЧИНЯТЬ ПЯТЬ ПЕСЕН О ВОДКЕ, КОГДА Я СЛЫШУ
ВОПЛИ РАСПАДАЮЩИХСЯ СЕМЕЙ И ВИЖУ ДЕТИШЕК С ПЕРЕКОШЕННЫ
МИ ОТ ВОЛНЕНИЯ ЛИЦАМИ.
И ВЕЗДЕ - АД. И ВЕЗДЕ ЭТА ВОДКА, ВОДКА, ВОДКА!
ТУМАН! БОЛЕЗНЬ! МРАК! ЧУВСТВУЮ - СКОРО БУДЕТ ОСЕНЬ. УТРОМ ВЫСУНУСЬ ИЗ ОКНА И УВИЖУ, ЧТО АЛКОГОЛИК ИДЕТ ПО СЕРЕБРЯНОМУ ОТ ИНЕЯ РЕЛЬСУ НЕИЗВЕСТНО КУДА.
Горбун Никишка
А расскажу я вам лучше короткую историю любви горбуна Никишки, который служил продавцом в кондитерском магазине "Лакомка" и некоторое время жил в нашем дворе на улице Засухина близ Покровской церкви. Во флигеле, увитом плющом, с тенистой черемухой перед маленьким окошком.
Как продавец Никишка был уникальным явлением не только в нашем городе, но, пожалуй, и далеко за его пределами. Вежливость Никишки не имела границ.
Подходит, например, к его прилавку полоумная старуха Марья Египетовна, а он ей и говорит, лишь слегка возвышаясь над витриной в своем белом халате и туго накрахмаленной продавцовской шапке синеватой белизны, он ей и поет, сверкая жемчужной улыбкой чистых мелких зубов большого рта:
- Добрый день, уважаемая, рады снова видеть вас в нашем магазине...
Старуха, выпучив слезящиеся глаза, долго смотрит на него, не зная, как оценить создавшуюся ситуацию. А он тогда сам приходит к ней на выручку.
— Могу предложить вам что-либо подходящее из нашего широкого ассортимента. Вот конфеты производства
кондитерско-макаронной фабрики, "Клубника со сливками", абсолютно свеженькие, мяконькие, сам вчера за вечерним чайком ими, хе-хе-хе, баловался. Это - "Ласточка", "Пилот", "Счастливое детство". Все абсолютно свеженькое, мяконькое...
— Мине подушечек свесь на десять копеек, - говорит наконец старуха.
- П-пжалуйста, дорогая! - мигом откликается Никишка.
Взвешивает, мурлыкая модную песенку, ловко свертывает кулек, машет длинной рукой и кричит вдогонку:
- Благодарим за покупку!.. Приходите к нам еще, не забывайте нас!..
На Никишку приходили смотреть.
- Это невероятно, дорогая Шура. Такое обслуживание мы с тобой, помнишь, имели последний раз, помнишь, тут был на углу красный купец Ерофеев в двадцать пятом году...