А я запрещенного с электричеством ничего не делаю - ну, чайник где скипячу или рыбки себе на плитке поджарю, так ведь это же можно и не должно караться, это ведь даже приветствуется, а у меня что ни день - трык, погас свет, и все, хоть волком вой во тьме кромешной.
Сижу себе, бывало, и жду, когда какой-нибудь знакомый или незнакомый придет ко мне и пробки починит, потому что сам я их боюсь.
Мне многие говорили:
— Ну почему ты, Василь Константиныч пробки боишься?
— Я ее боюсь, - я отвечаю, - потому что от нее может ударить током, и я упаду с табуретки.
И правда - потухнет свет, так я чтоб к свету притронуться - не, никогда. Я уж лучше в темноте, я лучше у окошечка посижу, я в окошечко погляжу лучше: там звездочки ясные, там прохожие гуляют, там молодежь друг дружку обнимает, милуется, а свет мне, можно сказать, и ни к чему - все равно его рано или поздно кто-нибудь придет и починит.
Вот и сижу. Тихонько так.
Я что - я и на работе себя тихо веду.
У меня, например, на моем рабочем столе уже полгода как лежит конфета "Ласточка". Сам я конфет и других сладостей не ем нигде и никогда, а "Ласточку" держу исключительно для гостей.
А гости же, или, правильнее сказать, "посетители", чаще всего тоже не те, кто ест конфеты и халву, им тоже чаще всего подавай каких-нибудь членистоногих раков да с пивом да с водкой.
Такие, надо сказать, между ними гады и язвы иногда попадаются, что даже стыдно об них писать на бумаге. Об них надо писать на чем-нибудь другом, на песке, например, чтобы набежавшая морская волна уносила написанное в море, растворяя в свой пучине, а от них чтобы оставалась на песке гладкая поверхность.
Конечно, это плохо характеризует меня как бойца, что мне стыдно заклеймлять их на бумаге, - ведь именно эти
люди, которые, войдя к нам на производство, чего-то там требуют, о чем-то там кричат или шепчут - ведь именно они зачастую сеют в коллективе, сработавшемся до точности часового механизма, раздор, неурядицы, сплетни и, свары.
Я вот раз прихожу на производство и хочу идти на второй этаж. А на второй этаж у нас ведет замечательная деревянная лестница.
Хочу идти, а со второго этажа слышится женский задушевный свистящий шепот:
- Это - сволочь. Он приходит, когда захочет, а уходит сразу после обеда.
Я остолбенел - неужели, думаю, это говорится о ком-либо из моих будущих друзей из высшего общества? Ведь это же черт знает на что похоже тогда.
Я остолбенел, а тут заскрипели, заиграли ступени, и величественной походкой спускалась вниз какая-то дама, показывая необычайной красоты ноги и края кружевных панталон.
Кто она, эта дама? Я не знаю этого, и не узнаю никогда, и знать не хочу. Ей, может, и не нужно раков с пивом, а нужно конфету "Ласточка", но разве я могу дать ей "Ласточку", если она разводит сплетню, называет сволочью и тем самым рушит коллектив?
Нет и никогда. Да будь хоть кто угодно, хоть добрый-раздобрый, а "Ласточку" я ей не отдам, и я думаю, что вы на своем месте согласитесь со мной, а на моем поступили бы точно так же, как и я, то есть не стали бы приглашать ее на свое рабочее место, то есть за стол, и не стали бы ей предлагать различные сладости в виде конфеты "Ласточка"..."
2
Все вышесказанное - душевные излияния Фетисова, человека, не попавшего в высшее общество.
Он много врет, Фетисов. Врет он все. Он про себя все всегда врет, когда говорит. Он - тихий? Да-да. Теперь он
тихий, теперь он, разумеется, тихий, тише даже многих, потому что помер. Вот он, например, говорит, что он, Фетисов дядя Вася, давно уже, дескать, закончил институт. А ведь неправда это. Это - ложь. Никакого института он не кончал, кончал техникум, причем геологоразведочный. Я не хочу вдаваться в подробности, но все то, что говорит Фетисов про свое высшее образование, это - ложь, а то, что говорю я, это - правда. Верьте мне...
Или про электроосвещение квартиры Фетисова.
Всем соседям прекрасно известно, что он пользуется отматывателем электроосвещения, отчего у него и свет тухнет. Ему ребята на телевизорном заводе сделали прибор, который в час скручивает на 30 копеек. Он, может, забыл, как у него через этот прибор провода загорелись, а он метался и боялся пожарника вызвать, чтобы не оштрафовали.
А уж про прогулы, про сладости "Ласточка", про пиво и водку, про раков я даже молчу, потому что что тут еще сказать, когда и так все ясно.
Замечу все же еще раз, что мир вокруг полон простых людей. Простые люди сложны, непонятны, таинственны и загадочны.
Я вам точно говорю, истинно говорю вам - все достижения науки и техники лишний раз доказывают, что прогресс касается только машин и механизмов. Человек же, каков он был, таким он, голубчик, и остался. Он и не хорош. Но он и не плох. Он - человек, и все тут.