Она зажмурилась, мурлыча как кошечка.
А я ведь знал, что она круглая сирота? Откуда тогда истории про отца с матерью? Я подумал, что спрошу позже. Или не спрошу, захочет - сама расскажет. Впрочем, будет ли у нее время рассказать? И нужно ли мне, чтобы она рассказывала? Я ведь должен ее отпустить!
Стоило подумать об этом как мучительно заныли яйца. Должен…
Твою тригонометрию. А кому, собственно я должен? Есть ли в этом какой-то смысл?
Да, я знал, что я Альфа волков! Разве о таком забудешь?
Альфа волков должен выбрать себе волчицу. Истинную, что б ей пусто было.
Моя истинная ждала меня в столице. Приехала откуда-то с Севера. Мы должны были с ней увидеться после праздников.
Я не выбирал ее. Ее выбрали для меня кланы. Женитьба на этой волчице должна была примирить нас, Серых, с остальными стаями. Особенно с Белыми, которые давно точили на нас свои клыки.
Мой дядя сделал все, чтобы кланы и стаи ополчились на нас.
Мне предстояло загладить вину. Закрыть собой амбразуру. Принять все, что для меня уготовано.
Мне обещали, что эта волчица подойдет мне идеально.
Но я недоумевал. Разве так может быть? Ведь истинную испокон века выбирал сам Альфа? Где это видано, чтобы волку навязывали его пару?
Мне обещали, что когда я ее увижу, то сам сразу пойму, что она моя.
В принципе, мне, наверное, было все равно. Я готов был пойти на что угодно, лишь бы моя стая снова заняла место, которое было ее по праву. Чтобы Серых перестали считать париями.
Я уже практически закрыл все вопросы, которые навесил на нас дядя. Расплатился с долгами, рассчитался по счетам, принес извинения тем, кому должен был – да, гадил дядя, извиняться пришлось мне.
За свою стаю я готов был порвать.
Поэтому и приехал вчера к Стелле вырядившись как клоун. Прикрывая задницу братцев…
Поэтому и купил эту малышку.
Поэтому и должен был по-хорошему отвезти ее подальше отсюда…
Поэтому должен был держать руки в карманах и член в штанах.
Но…
Кровь кипела в венах, хотелось рвать свое тело на куски, словно кислотой жгло все внутри – так мне хотелось сделать ее своей.
Она пригубила шампанское, облизала губы… Я не смог сдержаться, припав к ним, утоляя немыслимую жажду.
Что же ты со мной делаешь, Станислава? Что?
- Так мы париться не будем?
- А ты хочешь? Конечно будем!
Я понес ее сначала в джакузи, потом в парную, потом мы плескались в ледяном бассейне и она действительно визжала как сумасшедшая. После очередной порции банного жара я вывел ее на улицу, на снег.
Она стояла посреди двора, в сугробах, задрав голову.
- Что ты, принцесса?
- Небо! Посмотри, какое красивое небо! Высокое, чистое… и звезды видно.
- Да, сегодня сказочно-красивая ночь. И ты… сказочно красивая…
- Правда?
- Конечно!
- Мне кажется, это просто потому, что… тут у тебя все волшебное. Я смотрела в зеркало в ванной комнате и не узнавала себя. Я и правда стала красивой.
- Не стала. Ты просто красивая. Нереально.
- Ты правда так думаешь?
- Да…
Я подхватил ее, подняв на себя, заставив обвить меня ногами, поддерживая под попку. Ее лоно было влажным, горячим… вовсе не потому, что мы вышли из парилки…
- Яр…
- Охренительно красивая. Просто крышу сносит.
- И ты… ты тоже очень красивый. И у меня тоже крышу сносит.
Мы целовались стоя на снегу, голышом, под звездами.
Я готов был стоять так вечно.
Что-то происходило со мной. Что-то странное. Непонятное. Что-то, заставляющее волка внутри меня скулить, и вилять хвостом.
Я был, мать твою, счастлив…
Глава 16. Яр.
А было ли у меня право на это счастье?
Ее аромат сводил с ума. Она пахла… свежестью, нежностью, радостью, женщиной! Было еще что-то в ее аромате. Неуловимое. Острая нота, которая возбуждала, раздражала, будила во мне зверя. Мне хотелось прямо сейчас, здесь, на улице, на снегу, под этим звездным новогодним небом взять ее, заклеймить. Сделать так, чтобы она осталась навсегда.
В качестве кого?
Большой вопрос.
Девочки на ночь? Однозначно нет!
Женщины на время? Ответ тот же.
Но что, твою дивизию, я еще мог предложить ей?
Мне хотелось рычать от бессилия.
- Ярослав?
Я очнулся, поняв, что малышка замерзает. Мы снова пошли в парилку. И я подарил ей еще один сеанс с дубовым веничком. Или она подарила его мне, потому, что делать это с таким прекрасным телом было весьма приятно.