Этот бизнес просуществовал почти пятнадцать лет безо всяких сбоев, но как раз, когда они решили прекратить заниматься этим, их раскрыли. Причина была банальной: их человек в артели подрался с подельником и тот настучал на него в милицию. Отца Любы, когда он возвращался из своей последней командировки, арестовали при выходе из самолета, при нем нашли неучтенный золотой песок и несколько алмазов. Следствие шло больше полугода. Были найдены все вклады, все запасы золотых украшений и брильянтов, спрятанных в квартире деда. Все семейство вместе с их подельником из артели получили по десять лет в колонии общего режима, с конфискацией всех денег и ценностей, включая телевизоры, радиоприемники, холодильники, мебель и личные украшения. Люба боялась выходить на улицу, ей было страшно и одиноко. Она решила бросить институт и уехать из города. Она так бы и сделала, но ей не дал совершить эту роковую ошибку старый друг ее деда – крупный авторитет среди бандитов города, по кличке Цыган. В день, когда Люба должна была уехать, в квартиру ее родителей позвонили два бритых наголо парня в кожаных куртках, взяли ее чемодан и пригласили проехать с ними. Они привезли ее в дом Цыгана. К ним вышел представительный, пожилой мужчина с черными, с проблесками седины, кудрявыми волосами и выразительными, карими глазами. Люба даже подумала, что это тот самый знаменитый, цыганский певец Николай Сличенко. Мужчина улыбнулся, заметив изумленный взгляд Любы, и сказал:
– Да, почти все нас путают. Но ты должна помнить дядю Мишу – друга детства твоего деда. Я играл с тобой, когда тебе было целых три года.
Он опять улыбнулся и заметил:
– Надо сказать, с тех пор ты сильно подросла, хотя и осталась такой же красавицей.
Потом он пригласил ее сесть и сам уселся напротив нее.
– Как ты выдерживаешь все это? – Спросил он, глядя на нее с искренним сочувствием. Люба смешалась, всхлипнула и расплакалась. Он был первым, с кем она разговаривала с момента ареста всей ее родни. Один из громил налил воды в стакан и дал его Любе, она поблагодарила его. Успокоившись немного, она сказала, что собирается уехать в другой город, где ее никто не знает.
– А как же институт? – спросил дядя Миша.
– Думаю, что не смогу выдержать косых взглядов и шепота за моей спиной. Да и жить мне не на что, надо будет найти работу.
– Хорошо, мы подумаем с тобой об этом завтра.
В это время в комнату вошла среднего возраста, полноватая, розовощекая брюнетка в цветастом халате и возмущенным голосом произнесла:
– Долго вы будете мучить бедную девушку расспросами. Ей необходим отдых. Пойдем, милая со мной, зови меня тетей Розой. Я покажу тебе твою комнату.
Домашний, уютный вид этой женщины подействовал на Любу успокаивающе, она покорно встала и пошла с ней в другую комнату. В эту ночь, впервые с момента ареста ее семьи, она спала, не вздрагивая от каждого шороха, и проспала до шести часов вечера следующего дня. Как только Люба встала с постели, в ее комнату вплыла тетя Роза и пригласила ее поужинать. За накрытым столом сидели дядя Миша и еще один мужчина, оказавшийся проректором по хозяйственной части института, в котором училась Люба. После ужина проректор отдал Любе бумаги на вселение в комнату в общежитии и сказал, что она теперь назначена на должность помощника коменданта, отвечающего за соблюдение чистоты, и установленных правил поведения студентов в общежитии. Дядя Миша в ответ на благодарность Любы сказал, что помог ей, не совсем бескорыстно, так как он хотел бы иметь доступ в опустевшие квартиры ее родителей и дедушки с бабушкой с тем, чтобы с одной стороны следить за их состоянием, а с другой иногда использовать их для расселения иногородних гостей. Люба без возражений вручила ему ключи от обеих квартир. На следующий день она переехала в свою комнату в общежитии.