– Вы верите в Бога, в высшие силы или считаете, что жизнь человека это игра случайностей?
Она подумала и сказала, что если бы она не верила в то, что жизнь имеет какой-то высший смысл, ее бы уже не было в живых.
– Хорошо, тогда ответьте: какой высший смысл в том, что у вас отняли горячо любимого мужа?
– Не знаю, но какой-то смысл должен быть, я просто не могу его найти, – после этой фразы Изабелла отвернулась и смахнула слезы.
– Считаете ли вы, что это случилось с вами из-за ваших грехов, из-за зависти ваших подруг или из-за того, что род вашего мужа или ваш были прокляты, или потому, что у вас есть какая-то другая миссия?
– В разное время все эти мысли посещали меня, но ни одна из них не стала единственной.
– Вы согласны, что стихийные бедствия как-то связаны с настроением людей?
– В такой же степени, в какой я согласна с тем, что существуют высшие силы.
– Тогда, может быть, вы не были уверены, что эта сказка была реальностью? И вы сами спровоцировали этот катаклизм?
– Ну, знаете, это уже перебор, я не управляю стихиями.
– Кто знает…
– Эти вопросы, почему вы задаете их мне? Вы как будто прочли мои мысли, это меня пугает.
– Хорошо, на сегодня хватит. Не останетесь ли с нами на ужин? Было бы неплохо и мне, и вам узнать друг друга лучше для устранения страхов и недоверия.
– Я, с удовольствием, останусь. Благодарю вас. В номере гостиницы тоскливо по вечерам.
Ужин состоял из греческого салата, супа-пюре со шпинатом и сливками, куриных котлет по-киевски с овощным гарниром и белого сухого вина. На десерт были поданы чай, бисквитные и заварные пирожные, и фрукты.
После ужина Т.Т., Изабелла и Татьяна Марковна прошли в гостиную и продолжили разговор, начатый за ужином.
– Изабелла, почему бы вам не переехать из гостиницы к нам? – Спросила графиню Татьяна Марковна.
– Я не хотела бы причинять вам беспокойства.
– Ну что вы, какое беспокойство. Я недавно потеряла мужа и никак не привыкну к одиночеству: целыми днями слоняюсь без дела. Мне была бы приятна компания такой милой и очаровательной гостьи.
Изабелла вопросительно посмотрела на Тихона Алексеевича, он, глядя на нее пристально и нежно, утвердительно кивнул.
– Хорошо, завтра я перееду из гостиницы к вам, – ответила Изабелла и поблагодарила Татьяну Марковну. Прощаясь, она опять встретила на себе пристальный и ласковый взгляд Тихона Алексеевича. В ее мозгу промелькнула мысль, не ускользнувшая от внимания Т.Т.:
– Этот доктор, в отличие от других, какой-то очень странный и очень симпатичный.
В душе Тихона Алексеевича замерцал крошечный лучик надежды, что, может быть, в этот раз, его увлечение не окажется ускользающим миражем.
На следующий день, после обустройства Изабеллы в комнате для гостей, Татьяна Марковна пригласила ее на прогулку и рассказала историю своей семьи. Очень подробно она описала графине, как они с ее мужем Алексеем Федоровичем в течении двух последних лет, занимались подготовкой к изданию его книги по психическим болезням и способам их лечения. Как ее муж в одночасье умер от инфаркта, узнав, что его книга после выхода из печати имела громадный успех и ему пришли заказы от зарубежных издательств. Алексей Федорович прожил очень тяжелую, трудовую жизнь, в которой все победы доставались непросто и этот неожиданный, головокружительный успех был последним, хотя и радостным, ударом по его уставшему сердцу. После прогулки они пили чай, и Изабелла поделилась историей своей несчастной жизни с Татьяной Марковной, они обе всплакнули – каждая о своем горе. Потом Татьяна Марковна показала ей альбом с семейными фотографиями и фотографиями, которые Т.Т. привез из Франции. Оказалось, что Изабелла была знакома с одной из внучатых племянниц бабушки Марии, а Татьяна Марковна знала мужа г. Горяевой, он преподавал на той же кафедре, что и она.
Вечером во время сеанса психотерапии Тихон Алексеевич беседовал с Изабеллой об искусстве, политике и кулинарных предпочтениях. Графиня в этот день была более спокойной, но временами на ее лице опять появлялось скорбное выражение, которое она изо всех сил пыталась скрывать. Тихон Алексеевич, в свою очередь, старательно скрывал от своей пациентки, вспыхнувшие в нем нежные чувства к ней.
Дни проходили одинаково. После завтрака Изабелла и Татьяна Марковна гуляли в ближайшем парке, затем у них бывало небольшое застолье, в котором принимала участие и прислуга. Затем они разбредались по комнатам для отдыха. Вечером Тихон Алексеевич беседовал с Изабеллой, причем всегда на разные темы и с разным подтекстом: иногда стараясь вызвать в ней гнев, иногда страдание, иногда веселость. Изабелла не понимала цели этих бесед, но, тем не менее, ей с каждым разом становилось все любопытнее, о чем они будут говорить в следующий вечер. Как-то, они с Татьяной Марковной обсуждали меню ужина и вместе решили устроить его в виде шведского стола. Они, на предоставленной им Тихоном Алексеевичем вместе с шофером машине, объездили множество магазинов, накупили разных деликатесов в виде нарезок колбас, балыков и сыров, а также маринованных перца и патиссонов, черной икры и свежего хлеба, изготовленного с использованием хмеля, и вернулись уставшие, но довольные добытой снедью. После сеанса Тихон Алексеевич задержался в кабинете из-за нескольких телефонных звонков. Когда же он вошел в столовую то увидел, улыбающихся Татьяну Марковну и Изабеллу, которые, расставив закупленные ими продукты в живописном порядке на столе, не могли налюбоваться на это изобилие. Этот неожиданный, непривычный ужин понравился всем участникам. Татьяна Марковна высказала сакраментальную мудрость, что хорошая еда – это лучший помощник в поправке психического и физического здоровья. Тихон Алексеевич взглянул на Изабеллу, она выглядела веселой и вполне довольной.