– Тогда, ясно, что со мной. Я умираю. Соня ты унаследуешь мои проклятые способности. По возможности, не твори зла, тебя накажут еще сильнее, чем меня. Найди у меня старинную книгу в кожаном переплете, в ней на десятой странице есть заклинание, которое ты должна три ночи подряд читать над спящим Аркадием, иначе его у тебя отнимут. Да, покайся за меня перед мужем Верки, это я приворожила его жену Надю к соседу. Он, наш дальний родственник, он на коленях умолял меня об этом, я его пожалела.
После этих слов Сонина бабка, вдруг приподнялась на подушке, с испугом уставившись в угол больничной палаты, затем с криком упала на постель и застыла с перекошенным от ужаса лицом. Пришедший врач констатировал ее смерть.
Вениамин во все время ужина думал о перемене своего настроения: в его мозг, вместо невеселых дум о любовнице, опять вполз знакомый ему уже «червь сомнений», что кто-нибудь может попытаться отнять у него Любу. Люба же все это время, поглядывая на мужа, всерьез злилась на него за то, что он отсутствовал дома всю ночь и весь этот день. Когда Вениамин и Люба оказались у себя дома, то Люба объявила мужу, что уходит от него. Вениамин, сидя на кресле, спокойно смотрел и слушал, как Люба в волнении произносила обвинения в его адрес:
– Не сомневаюсь, что во вчерашнем похищении есть доля и твоей вины, если бы ты не водился с уголовниками, нам не пришлось бы пережить весь этот ужас. Ты что думал, возиться в грязи и не притащить ее к нам в дом. Все, с меня хватит, завтра я подаю на развод. Я ухожу от тебя.
Лицо Вениамина пошло пятнами, он встал, подошел к Любе и сказал грозно, и очень внятно:
– Никуда ты не пойдешь, а если попытаешься уйти, я тебя убью.
Люба подняла на него, горящие ненавистью и болью глаза, и прокричала:
– Убей сейчас, хоть так я освобожусь от тебя.
Злость Вениамина вдруг испарилась, он посмотрел в Любины глаза, отвернулся и отошел от нее к дивану: он вдруг понял, что она испытывает не только обиду на него, но и ужас от мысли, что его могут посадить также как, в свое время, ее родителей. Некоторое время оба молчали, потом он глухо произнес:
– Люба, ты же даже не знаешь, как жить в этом мире: сначала тебя опекали родители, потом появился Тихон, а затем ты попала «в мои лапы», и нашу семью. Моя дорогая, ты – дура, если думаешь, что, получив свободу, станешь счастливее и, что все двери и дороги откроются переде тобой, как по волшебству. Пойми, когда ты останешься в одиночестве, тебе придется погрузиться в безрадостную, ежедневную суету и гонку за выживание, которые будут вытягивать из тебя все соки. Ты вольна поступать, так как тебе хочется, но я должен сказать, что если ты меня бросишь, мне будет очень плохо, и Юле, и Анастасии Федоровне тоже будет очень плохо. И, несмотря, на то, что я не уделял тебе в последнее время должного внимания и, даже, изменял тебе, ты остаешься единственной женщиной, с которой мне хотелось бы провести свою жизнь. А теперь решай, что нам с тобой делать: попытаться начать заново нашу жизнь или, разрушив все, что было создано, разойтись в разные стороны.
Любин гнев, тоже, как-то сам собой улетучился, она посмотрела на печального Вениамина и вдруг, совершенно ни к месту, поняла, почему Исаак отдал свое благословение Иакову – для него, в отличие от Исавы, оно было смыслом жизни. Она подошла к мужу, обняла его и весело сказала:
– Юля хочет научиться кататься на роликах. Завтра надо поехать с ней в спорттовары.
Они по очереди приняли душ, посмотрели телевизор и отправились спать, в отличии от последних месяцев, вместе. С этого вечера жизнь их семьи пошла своим обычным порядком, а через девять месяцев у них родился сын, которого по просьбе Анастасии Федоровны назвали Алексеем. После рождения второго ребенка Люба, по требованию Вениамина, уволилась и больше не пыталась сама зарабатывать на жизнь. В конце 1995 году Вениамина пригласили на работу в ФСБ, и он согласился при условии, что его заместителя также возьмут в отдел, а ему повысят звание. Свою фирму он продал своему знакомому, в прошлом криминальному авторитету, а ныне владельцу нескольких ресторанов и других заведений из сферы услуг.
Тихон Алексеевич, впервые в своей жизни, не был занят ничем и никем, кроме себя и своей невесты. Они целые дни проводили вместе, гуляя по городу и сидя у телевизора, они ничего вокруг себя не замечали, они были погружены в свое невероятное, настигшее их, наконец, счастье. После свадьбы Т.Т. появился на работе на месяц, а затем, получив визу, отправился с Изабеллой в Вену для регистрации их брака в Австрии, что давало ему право на гражданство этой стран, после получения, которого он смог бы осуществить свою давнишнюю мечту: открыть психиатрическую лечебницу где-нибудь в Европе. После Австрии они посетили бабушку Изабеллы в Париже, с которой она жила после смерти своего первого мужа. Через год, в Париже у них родился сын, а через три года – дочь. Тихон Алексеевич теперь жил на две страны: в Париже у него была частная психиатрическая лечебница и там жили Татьяна Марковна с Изабеллой и детьми, в Москве у него был его детдом, центр по реабилитации людей, попавших в сложные жизненные обстоятельства и фирма «КАДРЫ». В связи с денежной реформой 1998 года, расходы Т.Т. увеличились, а доходы уменьшились, и он подумывал сменить свой шикарный особняк на обычную квартиру, но в это время он получил неожиданное и громадное наследство.