- Герцог Лоут потребовал, чтобы в течении трех дней ты принесла ему свои извинения и по поводу своего недостойного поведения, и по поводу тех угроз, что посмела ему предъявить, а потом… - Мать сделала театральную паузу, - а потом, он разрешит тебе вернуться в его дом! – Элида быстро вскинула голову, не ожидая услышать эти слова.
- Мне придется вернуться к Лоуту? – с содроганием спросила она.
- А как же иначе? – неподдельно удивилась мать. - Жена обязана жить в доме мужа, по возможности стараясь удержать от любопытства посторонних все те семейные проблемы, что могут возникнуть между мужем и женой, особенно в первые годы после свадьбы.
- А я не хочу возвращаться! – запальчиво крикнула Элида.
- А придется! – жестко и очень убедительно сказала мать. - У тебя есть три дня, чтобы свыкнуться и смирится с этой мыслью, и обдумать свои дальнейшие поступки, чтобы они не осложнили твою жизнь, а, наоборот, облегчили ее. Ты вернешься к Лоуту ровно через три дня и ни минутой раньше – это последний мой тебе совет. Так ты хоть немного сохранишь свое достоинство, от которого остались одни ошметки, - брезгливо скривила губы Марриет.
- А если я не вернусь? – с дрожью в голосе спросила Элида.
- Об этом не может быть и речи! – сказала, как отрезала мать. – Ты вернешься, иначе Лоут с тобой разведется. Ты ведь знаешь, что это значит? – «Конечно знаю, - мысленно сказала Элида. – Это значит – СВОБОДА!». - Тебя не примут ни в одном доме, - между тем продолжала Марриет. – «И больно надо», - про себя усмехнулась Элида. - Ты не сможешь посещать балы! – с ужасом сказала мать. - «Ура!», – чуть не закричала в ответ дочь. - От тебя отвернуться все знакомые! - «А что сейчас они ко мне повернуты?». – огрызалась в мыслях Элида. – Ты не получишь ни копейки ни от герцога, ни от меня, - твердо закончила перечень угроз от развода с Лоутом мать. – «А вот это настоящая проблема», - все также мысленно согласилась с матерью Элида. - И еще… - в голосе Марриет явно сквозила неуверенность. – Как скоро герцог Лоут консуммировал ваш брак? - Элида, которая теперь знала, что означает это слово и какое действие при этом совершается, вздрогнула.
– Он его не консуммировал, - тихо ответила она. Мать удивленно и тревожно посмотрела на нее.
- Как не консуммировал?
- Он сказала, что у него есть несколько десятков лет для того чтобы это желание пробудилось, а особенно возникло желание — это реализовать…
- Ох! – ахнула Марриет, но не из-за возмущения словами Лоута, а тем, что теперь вероятность развода стала совершенно реальной. – А ты не пыталась вечером подпоить его? – совершенно серьезно спросила она, досадуя на себя за то, не сказала этого Элиде раньше.
- Подпоить? – не поняла Элида. – Зачем?
- Как зачем? Чтобы он потерял над собой контроль. Бокал крепкого вина перед сном, потом ты, обождав какое-то время, чтобы он успел раздеться, под каким-нибудь предлогом заходишь к нему в спальню. Говоришь какую-нибудь чушь, что тебе страшно, зябко, прикасаешься к нему… нет лучше прижимаешься всем телом – и все готово. Брак консуммирован, а после этого ему с тобой развестись будет, ох как не просто! – Элиде вдруг показалось, что мама описывает ей не придуманную ситуацию, а ту, которая случилось в действительности… с нею самою, следующие слова матери только усилили это подозрение.
- Нет, я так не могу, - замотала головой Элида, которая даже в страшном сне не могла представить, как она заходит в спальню к полуголому Лоуту и начинает к нему прижиматься.
- Ты такая же нюня, как и твой отец! – с нотками раздражения в голосе сказала леди Марриет, и вот тогда-то Элида и подумала, что в вопросе консуммирования брака инициативу проявила ее мамочка.
- Мам, а ты любила папу? – неожиданно спросила она. Мать, которая в этот момент хотела что-то сказать, аж поперхнулась от этого вопроса. Марриет пронзила дочь взглядом, и Элида словно услышала ее голос, хотя та не произнесла ни слова: «Это не твое дело!», Элида смешалась и тихо попросила прощения за свой бестактный вопрос.
- Сейчас ты пойдешь в свою комнату, - ледяным тоном сказала леди Денес, - и напишешь герцогу Лоуту письмо. В этом письме ты в таких словах выразишь раскаяние в своих поступках, что он должен поверить тебе без малейшего сомнения. Потом ты в письме пообещаешь, что больше никогда, ни при каких обстоятельствах не учинишь подобного… Думаю этого Лоуту будет достаточно… можно было бы добавить, что ты с нетерпением ждешь встречи, чтобы словами выразить все то, что ты написала… - Марриет задумалась. – Нет, этого писать не следует, слов раскаяния будет вполне достаточно. – Она с сомнением посмотрела на Элиду, и добавила. - Когда напишешь письмо, сначала принесешь его мне. В письме не должно быть ни рабской угодливости, ни высокомерия, ни сарказма, ни желчи… да, сначала письмо должна прочитать я – так будет правильнее всего. – Элида думала, что мать сейчас ее уже отпустит, но мысли леди Денес были заняты одним очень важным вопросом. – Есть у меня одно зелье, - задумчиво сказала она. – ты могла бы подлить его в бокал Лоута. Ни вкуса, ни запаха он не почувствует…
- Что за зелье? – спросила Элида, заподозрив неладное.
- Это зелье делает из мужчины зверя, который жаждет только одного… Нет, - решительно сказала она, прерывая саму себя, - возможно потом, когда ваша семейная жизнь станет невыносимой рутиной, а сейчас нельзя. Остановимся на бокале с вином. Думаю, Лоут все же будет ощущать если не вину, то некое сомнение, и он наверняка постарается быть с тобой любезным… Вот и воспользуйся этим моментом! – грозно приказала она дочери. – Сразу же как все случится напишешь мне письмо. Ты поняла?
- Да, мама, - тихо прошептала Элида, именно в эту минуту окончательно решив бежать и от Лоута, и от матери.
Ч. 2 Гл. 2
Глава 2
Выйдя из кабинета матери Элида воровато оглянулась. Вот уже второй день она сидела, взаперти не имея возможности увидеть отца. Мать не просто так запретила ей выходить из комнаты, не надеясь на сознательность дочери она поставила соглядатаев, и стоило Элиде открыть дверь, как немедленно, словно из-под земли появлялась одна из служанок и Элиде спешно приходилось возвращаться назад. Сейчас все было иначе. Видимо, успокоенные тем, что Элида находится рядом с хозяйкой дома, никто не караулил у дверей и Элида быстро пробежала к лестничному пролету и поднялась на третий этаж, где лежал отец.
Лекарь приходил к нему два раза в день, наполняя тело отца магической энергией, служанка, ухаживающая за отцом, уже сделала все необходимые процедуры и тоже ушла, так что Элида могла не опасаться, что она кого-нибудь встретит. Вбежав в комнату, она бросилась на колени рядом с кроватью и лицом прижалась к ладони отца.
- Элида! – раздался радостный и до того реальный голос, что ей на секунду показалось, что отец пришел в себя и говорит с ней. Но чуда не случилось. Тело отца было все также молчаливым и недвижным.
- Папа! Как хорошо, что ты снова со мной. Я так боялась, что ты больше не придешь.
- Я не мог тебя найти, - виновато сказал отец. – Тебя нигде не было, одна пустота.
- Я снова в своем теле, - с грустью сообщила она ему. – Я ушла от мужа, и мама три дня позволила жить в нашем доме. Я поднялась в комнату, где ты лежишь, прикоснулась к тебе и сразу услышала твой голос.
- Понятно. Что с тобой случилось? Ты умерла в том Мире?
- Наверное, да, - с сомнением сказала Элида. – Я помню страшный удар.
- Жаль, теперь у тебя только семь жизней осталось, и это в лучшем случае…
- Ну и хорошо! – со злостью закричала Элида. – Пусть эти жизни быстрее закончатся, и я окончательно ум… - прорвавшиеся слезы не дали ей договорить.
- Все так плохо? – тихо спросил отец.
- Да! Герцог Лоут раньше меня увидел маму, и так ей все преподнес, что она во всем обвиняет только меня и требует, чтобы я просила у него прощения и возвратилась к нему через три дня. А я не хочу и не вернусь. Какой же он негодяй. Как он только посмел так поступить. Это же низко. Так благородные мужчины не поступают! – в сердцах кричала она. Отец немного помолчал, потом грустно сказал:
- Я думаю, что, по его мнению, ты взбалмошный, капризный, вызывающий раздражение ребенок, заниматься перевоспитанием, которого у него нет ни сил, ни времени, ни желания. Вот он и обратился к тем, кто воспитывал тебя, тонко намекнув, что тот, кто допустил такие просчеты в воспитании, пусть их и исправляет – в данном случае, твоя мать.