Карпов лихорадочно соображал. Сбить самолеты было мало, понял он! Нужно было также уничтожать и бомбы.
— Самсонов! Зенитки в автоматический режим!
К какофонии присоединился рык шестиствольных зенитных пушек, выпускавших тысячи снарядов с огромными струями огня, вырывавшимися из «рук» «Кортиков». Карпов выставил над кораблем смертоносный заградительный барьер, и три бомбы были уничтожены достаточно высоко. Одна из них взорвалась опасно близко.
Шесть из девяти бомб самолетов эскадрильи Хаяси были сбиты или упали мимо. Еще два самолета были сбиты прежде, чем сбросили бомбы, так как их храбрые пилоты ждали слишком долго, надеясь добиться точного попадания в корабль внизу. Тем не менее, девятая бомба все же достигла цели. Сброшенная самим лейтенантом Хаяси, она вызвала ощутимый взрыв и окутала корабль столбом густого дыма и пламени.
«Киров» уже получал повреждения, но тогда это были 20-мм снаряды британского «Бофайтера», большинство из которых тогда без вреда прошли мимо.
На этот раз это была 250-килограммовая бомба.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ СТОЛКНОВЕНИЕ
«Хотя концепция обороны предполагает парирование ударов, ее характерной особенностью является, если мы говорим о реальной войне, готовность к нанесению ответного удара… Таким образом, оборонительную кампанию можно вести наступательными действиями. Оборона в войне не есть простой щит, а щит, образованный должным образом направленными ударами».
ГЛАВА 7
Бомба ударила в край палубы на корме, примерно на пятнадцать метров позади 152-мм артиллерийской установки номер три и ниже башни номер два. Она пробила верхнюю палубу, убив пятерых членов экипажа, оказавшихся поблизости, а затем взорвалась, разбив палубу и отправив в небо дождь металлических осколков, сполох огня и столб дыма.
Это было опасное место, так как погреба двух из трех 152-мм артиллерийских установок корабля были отделены от него всего двумя переборками, и та, что была ближе к месту взрыва, была сильно повреждена. Конструкторы предусмотрели 100-мм бронирование вокруг погребов, и непосредственной угрозы детонации боекомплекта не было. К счастью, бомба двигалась с противоположной стороны корабля, и по сути в сторону борта, а не внутрь корпуса, поэтому большая часть энергии взрыва пришлась на вспомогательные помещения. Однако начавшийся пожар мог представлять реальную угрозу, если не будет оперативно ликвидирован.
Все на мостике ощутили, как корабль сотрясся от взрыва. Глаза адмирала потемнели от тревоги. Федоров быстро задействовал внутренние линии связи, чтобы получить доклад о повреждениях, а Карпов задействовал камеру кормового «Ротана»[17], чтобы получить обзор на место удара. Они могли видеть членов группы борьбы за живучесть в ярко-желтые жилетах, оранжевых шлемах и огнеупорном снаряжении, спешащих к месту взрыва. Бомба перебила две из трех пожарных трасс в этой части корпуса, и в первые минуты они смогли направить на огонь лишь один пожарный рукав, заливая белой струей воды пролом в палубе. Дым затруднял обзор, мешая понять, что на самом деле там происходит.
— Нам повезло, — сказал Карпов. — Она не задела обе кормовые артустановки, и ударила далеко впереди от пусковых «Кинжала».
Доклад Быко подтвердил, что угрозы затопления нет и пожар будет локализован через двадцать минут.
— Однако есть потери, — подытожил он. — Я не пока знаю, сколько именно.
Федоров доложил об этом Вольскому. Карпов тем временем оценивал ситуацию. Они все еще слышали шум самолетов, хотя он становился все слабее. Экраны радаров мерцали и выдавали неверные данные, но вскоре Роденко смог настроить системы ближнего обзора и начать отслеживать атаковавшие их самолеты.
— Атаковать их, товарищ адмирал? — Спросил Самсонов.
— Отставить, — быстро ответил Вольский. — Он удаляются от корабля и не представляют непосредственной угрозы. Нам нужно беречь боекомплект.
— Должно быть, они направляются к Дарвину, товарищ адмирал, — сказал Федоров. — Это единственная возможная цель на юго-восток от нас. Мы переместились прямо под них! Это может быть японский налет, о котором мы говорили, хотя это означает, что мы переместились во время до нашего появления на Средиземном море.