— Разумеется. Но сначала взгляните на эти снимки. Никто в Королевстве не видел их, не считая штаба адмиралтейства. Они были сделаны двумя глазастыми разведчиками на острове Мелвилл к северу от Дарвина три дня назад. — Тови сложил руки на груди, внимательно наблюдая за Тьюрингом. Он обратил внимание, как тот немедленно достал лупу и начал пристально рассматривать снимки один за другим. Когда он поднял глаза, Тови стало очевидно, что он был обеспокоен.
— Это «Джеронимо», — тихо сказал он. — Никаких сомнений. Его силуэт невозможно спутать ни с чем. А эти корабли — японские крейсера.
— Согласен, — ответил Тови. — Но эти фотографии были сделаны 24 августа. И как бы вы, профессор, могли объяснить, как корабль, находившийся в пяти кабельтовых от острова Святой Елены утром 23 августа, мог внезапно исчезнуть, а затем появиться у острова Мелвилл, преодолев 7 800 морских миль за 24 часа? Это десять дней хода на высокой скорости, и даже если бы этот корабль мог летать, ему было бы нелегко преодолеть такое расстояние за такое время.
Теперь пришла очередь Тьюринга поднять брови, причем обе. Он рассматривал снимок, переводя взгляд от него на Тови и обратно. Затем он глубоко вздохнул и на мгновение закрыл глаза. Когда он открыл их снова, в них ясно читалась тихая решимость.
— Что же, адмирал, — начал он. — Как вы сами хорошо понимаете, ни один корабль не мог преодолеть это расстояние в один день. Это совершенно невозможно. Опять же, ни один корабль, о котором я знаю, не мог просто взять и исчезнуть. Конечно, были сотни потерянных кораблей, сэр, в результате катастроф, штормов, но, как вы говорите, «Джеронимо» исчез прямо из-под носа у опытных моряков, которые должны были сопроводить его к острову Святой Елены. Да, я узнал кое-что об этом по определенным каналам… Очень особым каналам, и пытался разобраться в этом последние три дня. Адмиралтейство может сколько угодно утаивать эти фотографии, но всегда есть возможность найти людей, которые могут что-то сделать… Так что ваше прибытие было совершенно очевидно.
— Верно, и я уже сделал шаг в пропасть, доставив вам эти снимки, Тьюринг, потому что я вам верю. Итак, какой вы можете сделать вывод?
Тьюринг снова посмотрел на фотографии.
— И если только я не ошибаюсь в отношении этих фотографий, сэр, то мы столкнулись с очень глубокой тайной.
— А вы можете ошибаться, профессор?
— Не сегодня… — Улыбнулся Тьюринг.
— Конечно. Итак, как этот корабль мог переместиться на такое расстояние за один день? После нашего разговора в Адмиралтействе я много думал о том, что вы рассказали мне обо всем чудо-оружии, использованном этим кораблем. Да, тогда они, по крайней мере, были готовы слушать. Мы знаем о ракетах многие века. Тем не менее, и вы и я понимаем, что те ракеты, что мы видели в Атлантике и на Средиземном море намного опережали все наши разработки.
— Определенно.
— Да… Ракеты я могу принять, профессор. Но корабль, который может просто так взять и раствориться, а потом переместиться на такое расстояние — это что-то совсем иное. То, что я не могу осознать, как не пытаюсь.
— Я согласен, сэр, — сказал Тьюринг. — Никакой корабль не мог покрыть это расстояние за один день. Никакой корабль не мог исчезнуть в Северной Атлантике и появиться в Средиземном море год спустя, а затем снова исчезнуть. Все эти невозможно, но если на этих фотографиях действительно «Джеронимо», то он как-то смог сделать это, и у меня есть только одно объяснение, как бы странно оно не звучало.
— Я стал гораздо шире смотреть на невозможное после того, как это началось, профессор. Не томите.
— Хорошо, сэр. Этот корабль перемещается во времени. Это единственное, что может объяснить его внезапное исчезновение и появление за полмира. — Он уставился на Тови. Тот тоже закрыл глаза на некоторое время, пока не стало ясно, что он в какой-то степени принял эту мысль.
— Вы придерживались этого мнения раньше, но ничего не говорили.
— У меня были предположения, сэр, — сказал Тьюринг. — И мне представлялось, что мне не удастся донести подобную мысль до адмирала Паунда.
— И вы пытались навести на нее меня во время нашего последнего разговора в Адмиралтействе, не так ли?
— Именно, сэр. Не выкладывая все сразу. Видите ли, нам здесь платят за определенность в предположениях, а не за пустые фантазии. Нас слушают потому, что им нужны факты, а не плоды воображения. У меня были очень серьезные подозрения относительно этого корабля с того самого момента, как я впервые его увидел. Мы прошлись по всем военно-морским флотам, отметая их один за другим. Вывод, к которому я пришел, вряд ли был бы хорошо воспринят, и, должен сказать, что меня уже избегают в определенных кругах. Меня называют мечтателем и фантазером. Видимо, так они называют странных дураков. Ну и ладно, пускай говорят, что хотят. Когда они смогут взломать «Энигму» самостоятельно, пускай называют меня дураком. Меня несколько утешает позиция Шерлока Холмса, который говорил, что как только вы устраняете все неверные варианты, то, что остается, и должно быть правдой, как бы невероятно оно ни было. Все движется двумя путями, адмирал. С одной стороны в пространстве, с другой во времени. Мы привыкли к движению в любом направлении в пространстве, но движение во времени было возможно только в одном, пока этот корабль не появился в Норвежском море год назад. Это был не немецкий корабль, как нам теперь известно. Не итальянский и не французский. А теперь он и вовсе появился за половину мира, вступив в сражение с японцами!