— Должно быть, это крейсер «Тонэ», — сказал он. — Он движется впереди остальной группы крейсеров, с которой мы столкнулись ранее. Похоже, он намеревается погоняться за нами.
— Но куда мы направляемся, товарищ капитан? Этот курс ведет нас обратно к Торресову проливу.
— Оставь это мне, — прищурил глаза Федоров. — В Коралловом море порядочно место. Так что пусть погоняются.
— А что насчет еще двух линкоров, товарищ капитан?
— «Муцу» и «Нагато»? Они не сравнятся с нами в скорости. Они не смогут настичь нас, и я намерен идти им навстречу, пока мы не будем вынуждены изменить курс. Я надеюсь, это позволит нам оторваться от двух более быстроходных групп и даст больше времени для смещения.
— Вы уверены, что это случится снова?
— Кто может знать? Мы нашли некую отправную точку этого безумия, и я лишь надеюсь, что это сработает еще раз.
— А если нет?
Федоров пристально посмотрел на него.
— Тогда останется только бой. Что же еще?
Они двигались текущим курсом в течение двух часов, однако затем Федоров рассчитал, что крейсер «Тонэ» сможет значительно сблизиться с ними при курсе 292 и в 17.00 приказал довернуть на север, уходя от встречи. Он нервно следил за корабельным хронометром, отмечая время с момента завершения процедуры технического обслуживания. За последние два часа не случилось ничего необычного. Море было спокойным, радары Роденко работали без помех, переговоры в эфире оставались на постоянном уровне, японцы все еще приближались с нескольких направлений. Три надоедливых гидросамолета постоянно следили за «Кировом», становясь все смелее и начиная подбираться ближе.
— Черт, — сказал Карпов. — Я скучаю по тем пяти С-300, которые мы потратили на Орлова[62].
- Я думаю, они были потрачены не зря, — сказал Федоров. — Но я вас понимаю. Я также ощущаю себя немного голым, зная, что мы не можем ничего сделать с этими самолетами, если они не подойдут совсем близко. Но, по крайней мере, у нас еще что-то осталось в пусковых «главного калибра».
— Двадцать две, — сказал Карпов. — Все же больше, чем изначально. В первой инкарнации «Киров» нес более тяжелые ракеты П-700 «Гранит», но всего двадцать. Это были медленные крупные неповоротливые ракеты весом более 7 000 килограммов, но их дальность была вдвое больше, чем у «Москитов-2», и еще у них была огромная боевая часть в 750 килограммов. Единственная проблема была в том, что они были слишком легкой целью для вражеских ЗРК, но я бы хотел иметь несколько таких. Эти японские крейсера можно было бы потопить одним попаданием. Наши друзья из НАТО прозвали их «Кораблекрушение»[63], и это подходящее наименование.
Карпов сложил руки на груди и посмотрел на море.
— Как тихо, — сказал он. — Посмотреть минут десять, и можно почти забыть, что мы находимся в самом разгаре величайшей войны, которую только видел мир.
— По крайней мере, из тех, что мы знаем, — сказал Федоров. — Что-то подсказывает мне, что она будет не последней. Мы видели последствия следующей.
— Вы считаете, она начнется в 2021 здесь? На Тихом океане?
— Из этих газет получается, что один из наших крейсеров сдуру потопил американскую подводную лодку. Это могло стать спусковым механизмом, запустившим крупный кризис в Тихоокеанском регионе. Затем китайцы атаковали Тайвань. Американцы атаковали их авианосец, они в ответ потопили «Эйзенхауэр». А дальше понеслось-покатилось. Обе стороны долго вели медленную эскалацию, которая не могла закончиться ничем хорошим. Как вы думаете, зачем мы тогда вышли в море? Для учений с боевыми стрельбами. Они готовились к войне[64], последствия которой мы видели, и мы были на самом ее острие.
Карпов печально кивнул.
— Значит, возможно, что на самом деле наше присутствие в прошлом не так уж сильно навредило. Вы потеряли свой страх изменить историю, Федоров?
— Полагаю, что да, хотя это все еще значительно меня беспокоит. Страны веками ставили людей в окопы, выводили в море корабли, вели войны, но теперь мне представляется, что я увидел, к чему все шло. Очень немногие сражались за Бога или даже за Rodina. Они сражались за своих боевых товарищей, за тех, кто был рядом.
— И за собственную шкуру, — согласился Карпов. — Ну что же, если мы не сможем уйти вперед во времени, нам придется причинить серьезный вред всему, что попытается угрожать нам.
— И вы хотите знать, что я об этом думаю?
62
Вспомнил бы лучше того умника, что сократил боекомплект на треть (64 вместо 96), и не додумался модернизировать ЗРК для применения 9М96Е2 (четыре ракеты почти аналогичной 48Н6 дальности в одно ячейку!)
63
SS-N-19 «Shipwreck» — буквально «Кораблекрушение». Сентенции автора относительно «медленных и неповоротливых» (всего-то 2,5 звуковые, всего-то маневры, всего-то аппаратура постановки помех и система управления с элементами искусственного интеллекта), а также слишком легких целей (о реальной эффективности можно спорить долго и безрезультатно, ибо боевого применения этих ракет пока что не было) остаются на его совести.
64
Как известно, в России не бывает просто учений — это если не подготовка к вторжению куда-то, то по крайней мере провокация и нагнетание