- Всем присутствующим известно о поставках Германии нефти и нефтепродуктов из Венесуэлы через Испанию и Португалию, подшипников, полиметаллов и грузовиков через Швецию. Было и многое другое - они спокойно торговали с врагом во время войны. Но это только конец истории - начало ей было положено задолго до войны, когда Гитлеру щедро давали кредиты, продавали новейшие авиадвигатели и налаживали системы связи, внедряя самые лучшие американские разработки в этой сфере.
- Они тщательно прятали следы этой торговли - но есть след, который спрятать невозможно при всем желании, это деньги, которые прошли в уплату за товары и кредиты. Есть документы, в которых отражены эти платежи и есть люди, которые их осуществляли.
Сталин сделал паузу, внимательно посмотрев в глаза разведчиков. Впечатлены были все собравшиеся - и масштабом поставленной задачи, благо ее подоплеку понял бы и младенец, но, еще больше тем, что впервые за всю историю Советского Союза разведчикам армии и флота была поставлена политическая задача. Это многое значило - и возможность встать вровень с политической разведкой в случае успеха, и - серьезные неприятности в случае провала. Генералы и адмиралы 'плаща и кинжала' понимали все - но признаков неуверенности в своих силах в их глазах Император не заметил, что ему пришлось по душе.
- Ключевой фигурой в этих делах является Ялмар Шахт, президент Рейхсбанка и директор Банка Международных Расчетов от Германии - продолжил Вождь. Этот человек знает все, интересующее нас - и есть мнение, что он должен оказаться в СССР, живым и здоровым. У кого есть вопросы, товарищи?
- Разрешите, товарищ Сталин? - встал 'Иванов'.
Сталин кивнул.
- Шахт будет очень полезен - но еще полезнее он будет в сочетании с архивами Имперского Банка и немецкой частью архивов БМР. Я точно не знаю, все ли архивы БМР хранятся в Швейцарии - но, по логике вещей, документы, касающиеся расчетов Германии, точнее, их первые копии, должны храниться в архиве Рейхсбанка. Кроме того, у финансиста такого ранга обязательно должен быть личный архив, в котором хранятся документы, согласно которым проводились самые важные сделки. Конечно, неизвестно, где именно он хранится - и хранится ли он целиком, или разбит на несколько частей.
- Вы правы, товарищ 'Иванов' - согласился Император. Вопрос в другом - считаете ли Вы и другие товарищи эту операцию возможной? И, если да - какие силы и средства понадобятся?
Разведчики посмотрели друг на друга - Сталин, как это с ним водилось, 'мягко стелил', но из этого совершенно не следовала 'комфортность постели'. Общаться с ним было нелегко - Вождь не любил ни неуверенности в своих силах, ни, по крылатому выражению Суворова, 'немогузнайства', ни шапкозакидательства.
- Пока мы не можем ответить на этот вопрос, товарищ Сталин - встал рядом с 'Ивановым' Ильичев, резонно решивший, что лучше прямо ответить на неприятный вопрос, чем пытаться отсидеться за спиной подчиненного - неприятную правду, если в ней не было прямой вины человека, Вождь обычно прощал, при всей жесткости своего очень не сахарного характера, а вот трусов презирал. Нам потребуется не меньше недели на изучение этого вопроса - тогда мы сможем на него ответить.
- А что скажете Вы, товарищ Воронцов? - Сталин совершенно спокойно отреагировал на признание Ильичева в неготовности ответить на его вопрос - вопрос начальнику разведки флота был задан столь же спокойно.
- Разведывательное управление Флота не занималось подготовкой этой операции, товарищ Сталин - четко доложил вице-адмирал. Нам тоже нужно время для изучения этого вопроса - неделя, лучше две.
- Неделя - твердо сказал Сталин. Вам, товарищи, следует заняться подготовкой совместной операции - через неделю я жду от Вас ответа, можете ли Вы провести ее, и, если да - то как.
На этом беседа завершилась.
Послесловие 2
Последующие дни стали непрерывным авралом для 'Иванова' и 'Петрова' - именно их Ильичев с Воронцовым назначили отвественными за подготовку операции.
Естественно, подготовка операции началась с изучения личности 'клиента'. Даже беглое исследование его биографии наводило на размышления.
Для начала, папа, будучи по официальной версии, скромным немецким учителем, женился на дочери датского барона - такой мезальянс был нетипичен для Европы даже во второй половине XIX века. Потом пара уезжает в САСШ, где живет 7 лет - не добившись успеха в Америке, семья возвращается обратно. Это вполне реально - многие эмигранты, помыкавшись в Америке и на собственном опыте убедившись в том, что преуспеть там, мягко говоря, непросто, возвращались.
Дальше семья оседает в Германии, и они рожают сына. А, когда юный Ялмар подрастает, начинаются форменные чудеса - откуда-то у скромной пары находятся деньги на обучение сына в лучших университетах Германии. Ялмар Шахт изучает медицину в Кильском, германскую филологию - в Берлинском и политическую экономию - в Мюнхенском университетах.
По окончании учебы двадцатишестилетний Шахт поступает на работу в один из крупнейших банков Германии, 'Дрезднер Банк'. Это происходит в кайзеровской Германии, не в Латинской Америке - молодого человека, не имеющего финансового или юридического образования, принимают на работу в один из самых солидных банков страны. Но на этом сказка о Золушке мужского пола даже не заканчивается, нет, она только начинается - через пять лет герр Шахт, будучи 31 года отроду, становится заместителем директора банка. Судя по всему, добрая фея - крестная мать банкира трудится не покладая рук, не имея времени даже на то, чтобы утереть пот со лба.
По слухам, циркулирующим в германском истэблишменте, именно тогда его принимают в очень влиятельную прусскую масонскую ложу. Эта версия вызвала у разведчиков искренние улыбки - было очевидно, что это дезинформация, прикрывающая истинных покровителей финансиста, обеспечивших и его поступление на работу, и поспособствовавших столь невероятной карьере. Нет, оснований сомневаться в том, что Шахт был финансовым гением, не было - но никакой, даже трижды гений и четырежды одаренный сверх всякой меры талант, никогда бы не смог самостоятельно сделать настолько головокружительной карьеры в консервативной финансовой сфере, тем паче, в Германии, где консерватизм был возведен в энную степень и проинтегрирован по всему пространству Германской Империи. Такое было возможно в одном-единственном случае, если у начинающего банкира были покровители, которым по силам было абсолютно все. Дальнейший жизненный путь Ялмара Шахта позволял ответить на вопрос, кто же эти покровители.
К концу Первой Мировой войны, с перерывом на работу в экономической службе оккупационных войск в Бельгии, Шахт приходит совладельцем респектабельного Немецкого национального банка. Вопреки названию, это частный банк - но, существенную часть его операций составляют внешнеэкономические сделки.
Дальше начинается самое интересное. Германия вынуждена капитулировать, но ее европейские победители, Великобритания и Франция, находятся в весьма пикантном финансовом положении - оплачивая военные поставки из США, они не только были вынуждены распродать свои инвестиции в американскую экономику (соответствует РеИ - основная часть иностранных вложений в экономику США, к 1914 году составлявших 7,2 млрд. долларов, принадлежала английским и французским инвесторам; почти все они были проданы американцам, чтобы получить долларовую выручку, необходимую для оплаты поставок В.Т.), но и взять кредиты - Англия задолжала США 6,5 млрд. долларов, Франция - более 6,8 млрд.; общая же сумма долгов европейских стран США немного не дотягивала до 17,7 млрд. долларов (все соответствует РеИ; в пересчете на тогдашнее золотое обеспечение доллара это составляло, соответственно, 5,76 тыс. т, 6,05 тыс. т, 15,6 тыс. т В.Т.). Единственным источником покрытия военных расходов лайми и лягушатников являются репарации, которые еще надо получить с еще более разоренной, чем они сами, Германии. Одновременно американцам надо было куда-то вкладывать свои сверхприбыли.
В Германии, в это время, идут другие процессы - в отсутствие прибылей от традиционных видов деятельности, немецкие капиталисты, во-первых, выводят свои деньги за границу, таким образом, выводя их из-под возможной конфискации, во-вторых, увлеченно играют на финансовом рынке. Раскручивающийся на глазах маховик гиперинфляции приводит к впечатляющему перераспределению национального богатства, которое отныне сосредоточено в руках очень узкого круга сверхбогатых людей. Но, во-первых, англосаксонские короли промышленности и финансов желают получить свою долю в германской собственности, во-вторых, в балансирующей на грани социального взрыва Германии эти приобретения еще надо суметь сохранить.