Заключается конвенция с Швейцарией - и в 1930 году в тихом городе Базеле, в скромном здании бывшей гостиницы, находящемся неподалеку от центрального вокзала, появляется учреждение, официально числящееся коммерческим публичным банком. В лучших традициях 'швейцарских гномов' банк предельно скромен и неприметен - настолько, что у него даже нет вывески, есть только маленькая табличка у входа, прикрытого магазином шоколада. Нельзя не признать правоту руководства банка - те, кто посвящен в секреты этого финансового учреждения, находили его и без вывески, а остальному миру знать о нем было незачем. Другое дело, что это скромнейшее учреждение пользовалось беспрецедентными правами - его иммунитет от любого правительственного вмешательства и отказ от налогообложения всех его операций гарантировались Гаагским договором 1930 года, подписанным странами, чьи центробанки выступили учредителями БМР, страной пребывания, а, также, США и Японией. По этому договору гарантировалась дипломатическая неприкосновенность высшего и среднего персонала БМР, равно как и его почты. Собственно, Гаагский договор 1930 года стал своего рода Рубиконом в отношениях национальных государств и богатейших банкиров мира - впервые в новейшей истории банк получил юридически равные с государством права, в нужной ему части, причем эти права были признаны, в том числе, и рядом сильнейших государств мира. Капитал, де-факто и отчасти, де-юре, получил право государственного суверенитета.
Но, это было 'зарубкой на будущее' - в настоящем же банкиры трудолюбиво занялись регулированием финансовых потоков из Европы в США и обратно, и, в значительно меньшей степени, потоков из Европы в Азию, имея своей целью удержание экономик ведущих стран от коллапса, неизбежным последствием которого стал бы приход красных. Нельзя сказать, что у них не получалось вовсе, поскольку им удалось надежно предотвратить коллапс экономики в Великобритании и Франции - но в США и Германии дела обстояли намного хуже, в особенности, во второй. Удавалось предотвратить немедленный коллапс немецкой экономики - но не медленное сползание к нему, с вполне понятными политическими последствиями. На фоне феноментальных успехов советской экономики дело не ограничивалось неуклонным ростом поддержки сторонников Тельмана - откровенно говоря, практически всех влиятельных людей Германии трясло при одной мысли о том, что 'Красный Эрнст' может стать канцлером - но, вот приход к власти лидера влиятельной прорусской военной группировки генерала фон Шлейхера был воспринят совершенно иначе (в РеИ генерал фон Шлейхер действительно был канцлером Германии, хотя и очень недолго В.Т.). Вот фон Шлейхер, несмотря на намертво прилипшие к нему прозвища 'красный генерал' или 'социальный генерал', был птицей совершенно другого полета - и его поддерживали не только военные, но и часть промышленников, резонно решившая, что частичные уступки много лучше полного краха и гибели (соответствует РеИ - во многом, именно поэтому Гитлер приказал эсэсовцам ликвидировать фон Шлейхера, вместе с его правой рукой, шефом Абвера, генералом фон Бредовым, во время 'ночи длинных ножей' В.Т.).
Немалых трудов стоило добиться отставки фон Шлейхера с поста рейхсканцлера - но, к прискорбию американцев, англичан и их сторонников в германской элите, проблему в целом это никак не решало. Вообще, классические методы не давали требуемого результата - так что оставалось лишь прибегнуть к экстраординарным ходам.
В 1932 году братья Даллесы, совместно с Шахтом, встречаются с неким австрийским художником-акварелистом (соответствует РеИ В.Т.). Точное содержание беседы советским разведчикам выяснить так и не удалось - но, судя по тому, что после этой беседы на пребывающих на грани банкротства нацистов проливается форменный золотой дождь, главный борец с англо-американской плутократией (подлинное определение Гитлера В.Т.) и видные представители этой самой плутократии сумели обо всем договориться. В частности, золотой дождь, изливаемый исполняющими обязанности Зевса банкирами на занимавшую должность Данаи НСДАП, выразился в сборе Шахтом 3 миллионов марок у немецких промышленников - до этого они денег Гитлеру не давали. Помощь, оказываемая Гитлеру, не ограничивается только финансированием - власть предержащие оказывают беспрецедентное по тем временам давление на фон Гинденбурга, категорически не желающего видеть 'богемского ефрейтора' на посту имперского канцлера, дело доходит даже до использования компрометирующих материалов (соответствует РеИ В.Т.).
Требуемый результат достигнут в январе 1933 года - Гитлер становится рейхсканцлером, таким образом, коммунистической идеологии противопоставляется агрессивная идеология национальной исключительности немцев.
Естественно, сыгравший столь большую роль в приходе к власти Гитлера Шахт не остается безработным - точнее, он принимается за выполнение новой стратегической задачи, заключающейся в подготовке немецкой экономики к войне. Этим он и занимается, занимая с 1933 года должность президента Рейхсбанка, а с 1934 - добавив к ней должность рейхсминистра экономики. Умнейший прагматик Шахт не пытается 'изобретать велосипед', а просто и незамысловато адаптирует советскую схему двухконтурного финансирования экономики к условиям Германии, введя в оборот векселя МЕФО, являвшиеся немецким аналогом советского безналичного финансирования народного хозяйства, с той разницей, что в Германии векселя МЕФО использовались только для финансирования тяжелой промышленности.
Высочайший уровень организации, присущий и немецкой экономике, и германской системе управления, золотой ливень американских кредитов, дополненный финансовым гением Шахта, очень высокий средний уровень квалификации немецких работников, дополнительно стимулируемый яростным желанием вырваться из нищеты и жаждой мести за прошлые унижения, дали свои плоды - к 1939 году Германия была готова воевать на суше.
Конечно, ей всячески помогали - сторонники концепции 'аристократического нацизма' в Великобритании, самой известной - но далеко не единственной, и, даже не самой влиятельной! - была 'кливденская клика' леди Астор, сделали все, чтобы привести к власти сторонника умиротворения Германии посредством предоставления ей сначала возможности объединения всех немцев в одном государстве, а, затем, и свободы рук на Востоке Невилла Чемберлена.
Отдельного упоминания заслуживают труды 'клики умиротворителей', совместно с их французскими единомышленниками, по блокированию усилий той части французской элиты, которая понимала, что антикоммунизм Гитлера совершенно не означает безопасности Франции. Образно говоря, многократно провозглашенное Гитлером желание искать колонии на востоке Европы не гарантирует Деву Марианну от по-немецки добросовестного изнасилования всеми известными бошам способами - а в познаниях колбасников на сей счет сомневаться не приходилось, опыт общения был накоплен изрядный. Но 'умиротворители', считавшие 'опасностью номер один' 'красных' выиграли партию с разгромным счетом - и все системы безопасности, такими трудами выстроенные здравомыслящими людьми, были даже не деактивированы, а просто сданы фюреру.
С другой стороны, никакое подыгрывание Гитлеру со стороны элит США, Великобритании и Франции не помогло бы Германии, если бы она была слаба в экономическом и военном отношении. Если военное могущество Третьего Рейха было результатом неустанных трудов германского офицерского корпуса в целом, и, генералитета, в частности, то первым в ряду создателей экономической мощи нацистской Германии по праву считался Ялмар Шахт.
К началу войны с Польшей особо ценного, без малейшей иронии, кадра, снова выводят из-под возможного удара - Шахт начинает критиковать финансовую политику Германии, заявляя, что финансы страны перегружены долгами. Первой реакцией разведчиков на столь самокритичные заявления Шахта, явно не лишенного чувства юмора, стало цитирование Гоголя: 'Унтер-офицерская вдова сама себя высекла!'. Гитлер снимает Шахта с поста президента Рейхсбанка, но, оставляет ему должность министра экономики. Действия предельно логичные - Рейсбанк передается в управление сподвижнику Шахта Вальтеру Функу, сам же Шахт получает возможность концентрировать свои усилия на управлении экономикой, координируя свои действия с зарубежными коллегами, благо поста директора БМР от Германии его никто не лишал.