По делу Мюллер говорил коротко - он четко обрисовал обстановку в районе цели и по пути туда, снабдил их безукоризненными документами и гестаповскими жетонами, подробно растолковал порядок подтверждения их полномочий, буде кому-то из проверяющих по дороге окажется недостаточно документов и жетонов, объяснил маршруты отхода после акции, дав выходы на своих людей, обеспечивавших 'окна' на германо-швейцарской границе. Завершил он беседу тем, что передал Кузнецову пакет для начальника франкфуртского гестапо, посоветовав начать разговор со штандартенфюрером с передачи этого пакета. Закончил беседу шеф гестапо коротким 'До встречи', не став размазывать сопли с прочувствованными прощаниями - майору это тоже понравилось.
После этого люди Мюллера передали группе четыре бронетранспортера 'Ганомаг' и три грузовика 'Опель-Блитц' - короткий осмотр показал, что вся техника находится в идеальном состоянии. Кузнецов рискнул начать движение днем, хотя его и предупреждали, что английские и американские истребители атакуют все транспортные средства, рискующие передвигаться днем - но майор посчитал, что на проселках риск будет не слишком велик. До обеда все было нормально, хотя, скорее всего, дело было в том, что они ехали по лесным дорогам.
В два часа дня майор приказал сделать привал на обед - конечно, перекусить консервами можно было в дороге, но ему не давало покоя чутье на опасность, буквально кричавшее ему, что надо остановиться. Технику быстро загнали под деревья, натянули маскировочные сети, разложили бездымные костерки, чтобы разогреть консервы и вскипятить воду для кофе - конечно, майор, как и его подчиненные, был приучен к чаю, но из образа выбиваться было никак нельзя - и буквально через четверть часа после того, как они съехали в густую рощу, над дорогой прошло звено американских истребителей, в которых Николай Иванович по характерному силуэту, похожему на немецкую 'раму', узнал тяжелые 'лайтнинги'. Разведчик в несчетный раз мысленно сказал 'спасибо' своей чуйке - если бы они продолжили путь, то четверка тяжелых истребителей растерзала бы их колонну в клочья, уничтожив не меньше трех четвертей группы. О выполнении задания в этом случае можно было и не мечтать - ну а Кузнецов мог спокойно стреляться, поскольку для офицера разведки, сорвавшего выполнение задания под грифом 'ОГВ', это стало бы самым легким выходом.
Проводив взглядом американские самолеты, Кузнецов решил дальше не испытывать судьбу - и отдал приказ становиться на дневку. Подчиненные восприняли приказ с плохо скрытым облегчением - диверсанты НКВД были готовы идти на верную смерть ради выполнения задания, но умирать глупо не хотелось никому. До девяти вечера группе удалось отдохнуть - разумеется, со сменой караулов, и сном вполглаза, как это и полагалось во вражеском тылу - но, по сравнению с бегом по лесу на пределе сил после акции, чтобы уйти за пределы немецкого оцепления, или жестокими схватками с ягдкомандами, это было подарком судьбы, который надо было использовать, чтобы сохранить силы на будущее.
В десять вечера, когда стемнело, группа возобновила движение. Немного подумав, майор разрешил зажечь фары, разумеется, прикрыв их светофильтрами - они находились достаточно далеко от линии фронта, так что шансы встретиться с нашими 'ночниками' или 'ночниками' союзников практически отсутствовали; между тем, путь предстоял неблизкий, а запас времени был невелик. К восьми утра Кузнецов приказал снова вставать на дневку - за ночь они одолели изрядный кусок пути, так что к следующему утру группа должна была добраться до Франкфурта-на-Майне.
Выданные Мюллером документы работали безукоризненно - эсэсовцы пропускали их беспрекословно, ужас немецких армейских водителей - фельджандармы - явно демонстрировали нежелание связываться, армейцы смотрели зло - но тоже не хотели идти на конфликт, фольксштурмовцы просто шарахались от обладателей таких документов. Вспомнив иные путешествия по немецким тылам, майор только вздохнул - ох, не сразу наши умельцы освоили искусство изготовления безукоризненных документов, да и немцы отменно владели искусством установки в документы секретных отметок, так что риск проколоться был всегда. Конечно, квалификация его лично и его подчиненных была выше любых похвал - их бы смело принял за немцев, что по внешности, что по владению языком, что по армейским и бытовым навыкам любой служака - в противном случае не помогли бы никакие документы.
Дальнейший путь до Франкфурта-на Майне прошел без приключений - стандартные проверки немецких постов, такая же, как и раньше, реакция патрульных. Майор внутренне напрягся - слишком уж хорошо все шло с самого начала, следовало ждать пакостей в дальнейшем.
Утром 21 апреля группа, пройдя проверку на въезде во Франкфурт, двинулась к центру города. Бойцы ОСНАЗ, да и сам командир, с интересом посматривали по сторонам - раньше им доводилось бывать только во взятых с боя немецких городах, так что возможности посмотреть на не прошедший 'обработку' нашей артиллерией и авиацией крупный немецкий город у них не было. Франкфурт разочаровал советских диверсантов - в городе было много разрушенных англо-американской авиацией зданий, жители со страхом поглядывали на эсэсовцев - впрочем, причина этого страха быстро выяснилась: сначала бойцы увидели несколько импровизированных виселиц, 'украшенных' мертвецами в военной форме и гражданской одежде, а потом они увидели и процедуру повешения эсэсовцами десятка немцев.
Кузнецов решил прояснить непонятный момент - и, заодно, уточнить дорогу к зданию гестапо. Повинуясь приказу, головной БТР притормозил возле места казни.
- Хайль Гитлер! - почтительно приветствовал майора руководивший экзекуцией обершарфюрер.
- Хайль Гитлер! - доброжелательно-небрежно, со снисходительностью старшего по званию, приветствовал обершарфюрера Кузнецов. Кого вешаете?
- Согласно приказу фюрера, казним дезертиров и паникеров (было в РеИ - в отличие от наших заградотрядов, эсэсовские заградотряды 'под занавес' Третьего Рейха имели намного большие полномочия, в т.ч. и право казнить по собственному усмотрению, без решения военно-полевого суда В.Т.) - доложил эсэсовец.
- Это хорошо - кивнул майор - а то развелось всякого трусливого дерьма без счета. Нам надо проехать к гестапо - правильно ли мы едем, а то мы впервые во Франкфурте?
- Разрешите Ваши документы, геноссе штурмбаннфюрер? - вопросительно поинтересовался немного напрягшийся обершарфюрер.
- Разрешаю - обозначил намек на улыбку Кузнецов, протягивая эсэсовцу предписание и удостоверение - реакция задерганного обершарфюрера на взвод отборных молодцов, вооруженных 'штурмгеверами', МГ-42 и снайперскими 'маузерами' явно не по штатам линейных частей Ваффен СС, была естественной, так что наилучшим вариантом было спокойно предъявить документы.
Эсэсовец быстро, но тщательно проверил документы - сразу был виден навык человека, поднаторевшего в охране тылов и выловившего не одну сотню подозрительных личностей.
- Прошу прощения, геноссе штурмбаннфюрер - служба - извинился он, причем чувствовалось, что он и в самом деле испытывал некоторую неловкость от того, что заподозрил своего - после чего подробно объяснил, как быстрее проехать к городскому отделу гестапо.
- Все в порядке, геноссе обершарфюрер - от вражеских диверсантов, в особенности, русских, можно ждать любой наглости - принял его извинения майор - и спасибо за разъяснения. Хайль Гитлер!
- Хайль Гитлер! - изобразил бравое рявканье эсэсовец, по которому было заметно, что больше всего ему хочется спать.
Дальнейший путь до гестапо занял менее получаса - и минут десять ушло на объяснения с караульными и дежурным. После коротких переговоров с начальником, дежурный отрядил своего помощника проводить штурмбаннфюрера Зиберта до кабинета начальника франкфуртского гестапо.