- Эй, - за мыслями я даже не заметила, как гость встал из-за стола.
Егорка наблюдал за ним полными восторга глазами, а сам парень широко улыбался. Он не был красавцем. Обычная внешность, разве что чуть более яркая из-за тату и пирсингов, но исходящие от него уверенность и внутренний шарм ощущались очень остро и наверняка делали его привлекательным в глазах других людей. А на меня давили, словно упавшая на голову бетонная стена. Я даже не смотрела на гостя, но все равно кожей ощущала его удушливое присутствие. У него была внутренняя сила, а она всегда особенно чувствуется такими как я, у кого эту силу давно украли.
- Ты так и не представилась, между прочим, - с укором произнес Марк. - Давай, второй друг Егора, пожмем друг другу руки?
Я медленно подняла голову, продолжая обеими ладонями прижимать к шее волосы, и наткнулась на его взгляд. Дружелюбный, простой, но очень яркий. Парень поднял руку с татуировками и нетерпеливо улыбнулся.
- Ася, Марк хороший! - влез Егорка.
У мальчишки не осталось и следа плохого настроения. С приходом Марка он даже не всхлипнул больше ни разу, и будто наполнился энергией, подзарядившись от своего тренера.
- Так значит все-таки Ася, - беззлобно фыркнул парень. - Папашка твой мне в тамбуре сказал, но ему верить...
Марк многозначительно замолчал, а мне стало стыдно еще и за отца. Я сжала губы и все же коснулась пальцами его большой ладони. Подержала всего секунду и тут же отдернула, снова прижимая обе руки к шее. Марк удивленно дернул бровью, но ничего спрашивать не стал и вернулся к столу.
- Ну что, Егор Викторович, - он сел напротив мальчишки и взъерошил ему волосы: - Давай, выкладывай, что там такого у тебя стряслось, и кто тебя обидел?
Они оба чувствовали себя расслабленно и легко, а я в собственной квартире жалась к стене и ничего не могла с собой поделать. Даже рот не открывала, словно немая рыба.
Егор, услышав вопрос, мигом погрустнел. Зачем-то снова схватил ложку и с глухим стуком повозил ей в уже пустой тарелке.
- Тебя отец обижает? - серьезно спросил Марк.
Мальчик продолжал насуплено молчать, а я, сама не ожидая от себя, вдруг все же открыла рот и тихо произнесла:
- Брат.
Ермилин обернулся и уставился на меня с таким изумлением, словно я не прошептала это слово, а закричала его на всю квартиру.
- Смотри-ка, разговаривает твоя подруга! - радостно оповестил он Егора. - А я думал, совсем беда.
3
Я дернула плечом и промолчала, Марку было достаточно того, что над своей шуткой засмеялся он сам. И Егор тоже улыбнулся, но тренер снова повернулся к нему и потребовал:
- Выкладывай.
Мальчишка погрустнел, с надеждой покосился на меня, а я только одобряюще кивнула. Ноги уже онемели, но я так и не смогла заставить себя сдвинуться с места и жалась в угол, словно запуганный кот.
- Папа опять уехал, - шмыгнул носом Егор, - А Максим всегда бьет меня, когда мы остаемся одни. Говорит, что я дома никому не нужен.
Было видно, что ребёнок старательно сдерживает слёзы. При мне он плакал, не таясь, но перед сильным Марком, которого очень уважал, мальчик боялся показать свою слабость. А сам Ермилин, услышав слова Егора, изумленно обернулся на меня. Я опустила голову и едва заметно пожала плечами.
- Так, с этим разобрались, - Марк взъерошил тёмные волосы и потер серёжку в ухе. - А брат-то старший? Или тебя младший так отлупил?
Парень явно не понимал серьезности всей ситуации, поэтому я тихо рассказала ему о возрасте Максима Акимова и о том, что Егор, с тех пор как мы познакомились два года назад, прячется у меня от братского гнева раз в два-три месяца. А бывает и чаще. Егор опустил голову, а Ермилин пораженно присвистнул. С его губ едва не слетело ругательство, но он вовремя опомнился.
- Очуметь, - подобрал он приличное слово, чтобы высказать свои эмоции: - А отец что?
- Папа меня любит! - горячо воскликнул Егор, поднимая вихрастую голову. - Просто... Он тоже боится Максима!
Я сглотнула появившийся в горле ком. Окинула несмелым взглядом кухню и вдруг испытала несвоевременное чувство стыда за нищету. За этот пустой суп, ржавую раковину и две старые табуретки. Нос вдруг почувствовал даже запах пыли, хотя я только вчера убирала квартиру.
- Боится? - тон Ермилина стал более резким. - Великовозрастного идиота, который на его же младшего сына руку поднимает?
Егорка опустил плечи, показывая, что не знает, почему так происходит, а Марк обернулся на меня.