- За что? – снова печально спросила, уставившись в потолок. – Ну за что?
- Дочь, - дверь со скрипом открылась.
Я обернулась. Отец заметно покачивался и пытался сосредоточить на мне уплывающий взгляд. Сегодня он еще не пил и даже не выходил из дома, но вчерашняя попойка с бывшим сослуживцем дядей Андреем из соседнего подъезда давала о себе знать. Он опасно пошатнулся, грустным взглядом обвел комнату и пожаловался:
- Я это... заначку не могу найти. Ну ту, что в банке из под кофе была. Помнишь?
Я устало почесала переносицу и повернулась обратно к столу.
- Потому что я её убрала, - проговорила, убирая планшет в чехол.
- Как убрала? - удивился отец. - Ты...
- Пап, - стул с неприятным звуком скрипнул по старому линолеуму, когда я вставала: - Я убрала её на чёрный день. И не зря, между прочим: как раз сегодня он настал.
Я показательно подняла планшет:
- Он сломался. А прошлый гонорар почти закончился.
Отец удивленно хлопнул глазами и покачнулся. С трудом устоял на ногах, схватился за расшатанную дверную ручку и с искренним недоумением поинтересовался:
- Как это сломался? Он же ломался уже два месяца назад!
Я сжала губы и тяжело выдохнула.
- Ему уже шесть лет. - постаралась говорить спокойно: - Ничего удивительного. - не хотела продолжать, но пропитанные горечью слова сами слетели с губ: - Я пытаюсь накопить на новый уже три года. Но кто-то спускает все деньги...
Я осеклась, а папа застыл. Хмуро шмыгнул носом и резко ответил:
- Кто-то не спускал бы все деньги, если бы...
Он тоже замолчал, а я отвернулась в сторону. Не хватало еще, чтобы заметил, как меня задел его намёк.
- Пап, - постаралась проглотить обиду и улыбнуться: - у меня очень много заказов. Если я их не выполню, то нам нечем будет платить за квартиру. И есть тоже будет не на что.
Отец насупился и обиженно отвел взгляд.
- Ты забыл, что мы еще копим тебе на лечение? - я не любила, когда мой голос звучал нравоучительно, и отец тоже не любил. Сердился, стоило лишь услышать в интонации подобные нотки.
- Помню я, - огрызнулся, пнув косяк носком тапочка. - Нечего отца учить. Отец учёный у тебя. Жизнь так научила, что...
Он снова многозначительно промолчал, а я в очередной раз проглотила обидный намек, после которого чувство вины всегда просыпалось и начинало радостно рвать душу на кусочки.
- Пап, - голос стал совсем тихим.
Я подошла к отцу и взяла его за сухую морщинистую руку. Тот обиженно цыкнул, но поднял на меня рассеянный взгляд. С близкого расстояния я заметила царапины на его подбородке и щеках. Папа, видимо, снова проигнорировал новую бритву, что я купила совсем недавно, и брился старой, именной, которую ему вручили в честь награды «за доблесть в службе» бывшие коллеги. Это случилось уже более семи лет назад, но он все равно упрямо продолжал раз в полгода доставать её из шкафа и бриться, серьезно раня при этом сухую кожу. Однажды я попыталась выбросить подарок, но отец тогда смертельно обиделся и полдня сидел у мусорного бака, перерывая пакеты и пытаясь отыскать его.
- Потерпи немного, хорошо? - попросила, через силу улыбаясь. - Пожалуйста.
Он наконец тяжело вздохнул, снова покачнулся и кивнул, а я облегченно улыбнулась и несмело протянула ему планшет.
- Может отнести в ремонт? Я заберу завтра сама.
Отец с сомнением протянул руку и забрал гаджет.
- Ладно, - произнес, тоже улыбаясь тонкими и почти белыми губами. - Что не сделаешь ради любимой дочки.
Я благодарно кивнула, наклонилась и чмокнула отца во впалую щеку.
- Спасибо! Только не забудь им сказать, что он нужен завтра. Они попросят доплату в три сотни за срочность, но я сама заплачу. Пап, обязательно скажи. Иначе я просрочу заказ.
8
Я пожалела о своей просьбе уже на следующий день, когда стояла перед деревянным прилавком и испуганно смотрела на молодого удивленного парня в красном форменном поло. Тот в ответ хлопал глазами и разводил руками, мол, ничего поделать не могу, дело уже сделано.
- К-к-как продал? - голос сипел, а сжатые в кулаки ладони покрылись липким холодным потом.
Я не могла поверить, что папа правда так поступил. Проблемы с алкоголем тянулись уже много лет, но за всё это время, как бы трудно нам не было финансово, он никогда не выносил ничего из дома. Мамины украшения, которыми мы оба безумно дорожили, всегда лежали в шкатулке книжного шкафа, а планшет на письменно столе. Это были единственные наши ценные вещи, и, если бы он хотел что-то продать, то давно бы сделал это.