Впрочем, ещё оставалась его золотая фикса — всё-таки существенное доказательство для предъявления обвинения, — и есть уверенность довести уголовное дело до суда.
Приехав в спецприёмник, мы нашли для опознания статистов и понятых. Перед опознанием я ещё раз переговорил с потерпевшей, чтобы она держалась в процессе опознания уверенно: будет присутствовать ещё и его адвокат, но он не так страшен, как его малюют. У меня была стопроцентная уверенность — она его опознает. Но девушка, посмотрев на него ещё раз, не опознала. У неё отнялся язык. Желтов так устрашающе посмотрел на неё, что она его испугалась — и у него, к моему удивлению, не оказалось фиксы. Видимо, адвокат всё предусмотрел и посоветовал ему её снять. Такого поворота события я не ожидал — опыта не хватило. Выйдя из кабинета, уже опомнившись, потерпевшая сказала, что это тот самый парень, который её подколол, но она его боится; что ей стало известно, какой это страшный человек на самом деле. Про него ей рассказали подруги на работе, и он среди всех жуликов в нашем городе самый главный.
Не имея веских доказательств, по окончании отбытия срока задержания нам пришлось выпустить Желтова из спецприёмника. Позже оперативным путём я узнал — «аляску» и норковую шапку «уважаемая» мамаша «Хвоста» спрятала у себя на работе в заводском ящике для одежды, тем самым дав мне понять — мол, тебе, Александр Фёдорович, ещё учиться, учиться и ещё раз учиться. Не сказать, чтоб я обиделся — просто решил: сделаю так, что его же дружки его и накажут, — а для этого нужно моему «помощнику», приближённому «к его телу», дать задание. Но сделать этого я не успел.
В один из «солнечных» дней «Хвост», подойдя к своей квартире и не чувствуя опасности, позвонил в звонок. Почему у него не было ключей — непонятно. Дверь открыла сожительница, которая ему недавно родила сына. С верхнего этажа спускался, проходя мимо, молодой человек. Он навёл ружейный обрез на его голову и выстрелил. Череп у «смотрящего» оказался не такой крепкий, как думает молодёжь, мечтающая попасть в блатные, всю жизнь не работать и иметь много денег, — а обычный, как у всех. Череп открылся, и серое вещество — в научных кругах известное как «мозг» — вылетело из него, «окрасив» дверь и тем самым облегчив работу патологоанатому. Дверь стала напоминать картину художника-авангардиста. Приехав на место происшествия и видя этот «холст», я даже пожалел покойника — ему бы жить да жить, не будь он тем, в кого превратился. Радости в моей душе по поводу его смерти не было — как-то всё произошло быстро, не по-человечески. Вот так просто уйти из жизни, не «помучаться» — нехорошо, даже не попрощался со мной, не поговорил, не покаялся. Всё-таки в тюрьме ему было лучше, чем сейчас в аду. Вот это — наказание для человека, а тут — секунда, выстрел, и ты уже на небесах. Как-то незаслуженно получилась у него такая лёгкая смерть. Жулики такого ранга живут «красиво», правда, недолго. Я вспомнил свои слова, когда меня с ним знакомил Владимир Иванович, — о том, как в подъездах Господь бьёт «смотрящих» молотком по их бестолковой голове. Видимо, он сменил вид оружия на обрез. Мы убийцу так и «не нашли» — ведь он же невидим, он же был «Богом». Информация по убийству «Хвоста» — кто его отправил на небеса или в ад — у нас имелась. Был ли он «Богом», неизвестно, — но он сделал доброе дело, а всё доброе ненаказуемо, поэтому решение по его задержанию было отложено.
Глава 8
Работа — она и есть работа, и никуда ты от неё не денешься, но должен быть и отдых. Время на личную жизнь у опера ограничено, но всё же светлые проблески бывают. У одного моего коллеги по службе умер в деревне дедушка, и ему в наследство достался «Москвич—401» — не просто автомобиль, а ретро, образца 1948 года выпуска. Коллега предложил мне его купить. Имея уже достаточно «золотого запасу» в своём кошельке, я согласился. Машина стоила немалых денег — аж 600 рублей, три моих ежемесячных зарплаты.
Купив его, я решил построить себе гараж, ведь авто требует надлежащего ухода. Долго ждать в очереди на право наделения земельным участком под строительство не пришлось. Я уже являлся членом ВДОАМ (Всероссийское общество авто- и мотолюбителей), а автомобилей у жителей района было раз-два и обчёлся: один у меня, другой у моего знакомого по комсомолу — Олега Белых. Правда, у него имелось авто новее моего «Москвича» — «Жигули». Нам, как положено по закону, выделили места под строительства гаражей. Судьба снова нас связала — мы стали соседями по гаражному кооперативу. Олег уже занимал должность секретаря райкома партии, но остался таким же простым, открытым комсомольцем, и у нас завязалась мужская «гаражная дружба». Такая дружба — особенная: время, проведённое в гараже, при ремонте автомашины или подготовке снастей для рыбалки, не засчитывается в стаж в продолжительность жизни. Ну а если распить баночку пива — да ещё с сушёной рыбкой — на капоте авто, автоматически становишься другом на всю жизнь.