Кавалерия, по указу 1609 г., должна была иметь на вооружении пистолеты, однако, судя по источникам, и карабины не были полностью отменены. Финская конница была нередко вооружена не шпагами, а саблями — подобно прочим восточноевропейским всадникам. Доспехи, должно быть, широко не использовались, ввиду сложностей с их приобретением; точно гак же и лосиные колеты, обычная одежда рейтар на Западе, в рядах шведов получили распространение не ранее 1630-х гг. Вместо этого и пехота, и конница носили суконную одежду, и сукно обязательно выдавалось в качестве жалования войскам. Причем, только иностранные либо отборные шведские части имели «одежду, приличную для солдата» — костюм западноевропейского покроя (как в Голландии и Германии): национальные же, в особенности финские, были одеты наподобие крестьян, в длинные куртки и штаны. И даже в середине XVII ст. вместо широкополых шляп в зимнее время многие пехотинцы носили опушенные мехом шапки (наподобие русских). Начальники финской кавалерии сильно нс отличались от своих подчиненных, и в 1635 г., по словам французского очевидца, более напоминали конюхов, чем офицеров[28].
Черкасы полковника Сидора
Озабоченный слабостью своих войск, Делагарди, при продлении перемирия с Гонсевским, предложил поступить к нему на службу «с грошей» (в наемники) отрядам черкас украинских казаков, недавно покинувших польскую службу из-за неуплаты жалования. В конце мая 1613 г. в погост на Белую прибыл целый полк полковника Сидора, сразу включившийся в боевые действия на стороне шведов.
Русские источники того времени называют черкас «литовскими людьми», и не думая уточнять, что украинские казаки также являлись православными христианами. Ситуацию довольно точно охарактеризовал исследователь запорожского казачества Д. И. Яворницкий: «Различие в исторической судьбе, различие в культуре, языке, костюме, общественном строе, отчасти в обрядностях веры сделали южноруссов, в особенности запорожских казаков, во многом несхожими с великороссами. И по внешним приемам, и по внутренним воззрениям южноруссы скорее имели сходство с поляками»[29]. Запорожские казаки воспринимались современниками как своеобразная часть ратных «польских и литовских людей». В Смуту число «запорожцев» резко возросло за счет украинской бедноты и разного сброда (т. н. «солдат удачи»): на призыв русских самозванцев, а затем и самого польского короля откликнулись десятки тысяч казаков (тогда как их «реестровая» численность равнялась шести тысячам). Желая «заслужить королевскую милость» и жалование, черкасы бились искусно и упорно, захватили несколько русских городов и жестоко расправились с их защитниками. За юды Смуты они выработали особые приемы борьбы с московскими крепостями — как путем внезапных нападений («изгона»), так и приступами с применением зажигательных веществ и т. н. «штюрмов» (установленных на телегах или санях срубов), из которых действовали меткие стрелки[30].
Личный состав черкасских полков был в то время довольно пестрым: кроме малороссов, «черкасскую службу» несли и белорусы, и мелкие шляхтичи из Литвы и Полыни, и вообще представители всех сословий Речи Посполитой. Большинство казаков исповедовало Православие, правда, не особо отличая его на бытовом уровне от униатства, но встречались и католики, и протестанты («ариане»), и мусульмане (в частности, из литовских татар); одного московского пленного запорожец несколько лет держал даже «в своей жидовской вере»[31] — впрочем, для православного человека это могла быть и какая-то ветвь протестантизма.
Перемещаясь по просторам Восточной Европы верхом, черкасы в целом представляли собой «крепкую пехоту», вооруженную «вогненным боем». Многие брали с собой в поход жен и детей, а после удачною набега почти каждый заводил себе «чуру» или «пахолка» — пленного крестьянина или паренька, который выполнял за хозяина всю грязную бытовую работу. Соответственно, и боевая ценность этих подразделений не соответствовала их численности[32]. Так, в декабре 1612 г. три сотни полка К. Пясецкого включали 600 чел. с пахолками, «а бойца де в них оградного человек з двесте»[33]; через год на 1200 человек полков Сидора и Барышпольца приходилось «бойцев… триста человек с долгими пищалми на литовских бахматех» (степных боевых копях) остальные же имели саадаки или «пулгаки[34] малые», т. е. пистолеты[35].
30
Русский аналог назывался «турусы на колесах» (Акты Московского государства… С. 91, 93 (№ 56)).
31
Опарина Т. Украинские казаки в России: единоверцы или иноверцы? (Микита Маркушевский против Леонтия Плещеева) // С’ОЦІУМ. Альманах соціальноі іеторі'і. В. 3. 2003 р. С. 21–44.
32
Видекинд Ю. Указ. соч. С. 240; Станиславский А. Л. Гражданская война в России XVII в. М., 1990. С. 179, 183, 192.
34
Пулгак или булгак, от польск.