Она смотрела на него уже без улыбки — но он словно не замечал ничего, продолжал, жестикулируя:
— …И так они, значит, эмоциональны, что чуть не в истерику впадают, говоря о нем. Каждый о своем. И при этом вроде бы одном и том же. И что приходит в голову нашему герою?..
— …Что каждый из них имел мотив для его убийства.
— Вот! Он проверяет их алиби и выясняется — что?..
— …Что ни у кого нет алиби!
— …И тут они один за другим приходят и забирают заявления. Ну, типа муж вернулся, должник нашелся, а маньяк своим фирменным способом убил новую жертву. Как так — а экспертизы?.. Но вдруг оказывается, что документы об их результатах куда-то пропали! Он требует повторных — но в морге не оказывается трупа!..
— Так это будет мистический триллер?
— Погоди! Наш герой в силу профессии человек практического склада. Он предполагает, естественно, что кто-то из них — убийца — избавился от улик. Но о нахождении своих «интересантов» заявили все трое. Значит что? Значит, надо выяснить, кто из них соврал. Он пытается встретиться с должником, с мужем — но никак не может. Жена говорит, муж только что ушел, но вообще он живет дома — вот, смотрите, его грязная рубашка… Герой посылает запросы по поводу новой жертвы маньяка — жертва есть, маньяк по-прежнему неуловим… Он следит за ними за всеми (искавшими) — и начинает подозревать, что каждый из них изображает существование «своего». Жена покупает мужскую одежду — как бы ему, а на самом деле никому; кредитор тратит куда-то деньги — как бы снова вызволяет лучшего друга из неприятностей…
— …А сыщик сам мочит людей, работая «под маньяка»… Подожди, дай я! И тогда он начинает догадываться, что никого из них — ни мужа, ни должника, ни маньяка вообще никогда не существовало!.. О’кей, это будет такая кульминационная паранойя. Но — только подозрение, равноправное с предыдущими и точно так же не доказанное… Герой выкапывает из своих бумаг фотографии — те самые, которые они ему приносили: совсем разные, но чем-то похожие — и видит (вместе со зрителем), что это не фотки, а повторяющийся в разном формате одинаковый, абсолютно лишенный индивидуальности грубый фоторобот… Титры. Ибо мораль в чем? В том, что вообще неизвестно — что такое человек САМ ПО СЕБЕ. Не сумма представлений ДРУГИХ о человеке, не равнодействующая чужих комплексов, фантазий, идефиксов, маний… И существует ли он вообще — этот человек-сам-по-себе — изолированно? Не обретаем ли мы реальность лишь в контексте социальных связей?.. Посильная ли это задача — восстановить чью-то индивидуальность по воспоминаниям и мнениям других?.. Нуждаемся ли мы друг в друге как в полноценных индивидуальностях — или мы друг друга интересуем только в качестве отражения и точки приложения наших собственных комплексов и фантазий?..
Она вопросительно поднимает брови. Ее отражение в стекле, кажется, делает то же самое — но точно не понять: слишком оно расплывчатое, через него проступают ветки, грязный двор, фары машины, горящие окна напротив. Она приоткрывает рот и выдыхает на стекло. Отражение затуманивается и пропадает. Она отворачивается от окна. Комната пуста. Она была здесь одна с самого начала.
Ксения зажмурилась, потерла веки. Перечитала несколько последних предложений. Рассеянно положила правую руку на мышку. Навела стрелку курсора на «Послать». Помедлила, потом быстро нажала одновременно Ctrl и А — и ткнула Del.