Она поговорила с Джорджиной и Дре, девочками-близнецами, проживавшими в доме, которые предупредили ее о правилах мисс Фрих, запрещающих выходить из комнаты после шести вечера. Джорджина была очень напугана самой мыслью о нарушении этого простого правила. Вспомнив страх в ее глазах Сара хотела было повернуть назад, но...
Тик. Так. Тик. Так. Тик. Так. Тик. Так.
Шесть.
...звук был настолько громким, что Сара едва слышала свое дыхание, а головная боль была настолько ужасной, что она споткнулась и задела стол, стоящий в узком коридоре. Ваза, наполненная розами и водой, пошатнулась и упала, вода затушила свечу, а фарфор разбился об дерево.
— Что за... — Сара уже собиралась ругаться от боли в руке, вызванной осколками разбитой вазы, и от своей абсолютной глупости, когда ее прервал жуткий отзвук детского смеха, от которого по спине побежали мурашки.
Тик. Так. Тик. Так. Тик. Так. Тик. Так.
Семь.
Тиканье и громкий смех эхом отдавались в голове Сары, когда она поднялась с натертого до блеска пола и увидела в темноте силуэт ребенка. С мягком лунном свете лишь слегка виднелись рыжие длинные волосы.
— Джорджина?
Тик. Так. Тик. Так. Тик. Так. Тик. Так.
Восемь.
Звук был настолько громким, что Сара едва могла сосредоточиться на ответе Джорджины; возможно, она бы и вовсе его не услышала, если бы все происходящее не было таким безумным.
— Ты не послушала..., — шипело дитя, если ее еще можно было так назвать, голосом, больше похожим на голос ребенка из кошмара, наполненного ужасом. — Я сказала тебе спрятаться...
Тик. Так. Тик. Так. Тик. Так. Тик. Так.
Девять.
Джорджина, или то, что когда-то было Джорджиной, смотрела на Сару светящимися, сверкающими, красными и одновременно смоляными глазами; от ее огненных глаз исходила опасность.
— Дре очень рассердится, если узнает, что ты ее обманула... — прошептала Джорджина, а затем в ее голосе пропало напряжение, и она рассмеялась — тем же беззаботным детским смехом, который эхом разносился по зданию.
Тик. Так. Тик. Так. Тик. Так. Тик. Так.
Десять.
Шум стал непреодолимым. Смех продолжался и продолжался, а взгляд Джорджины переместился с Сары на то, что находилось позади нее. Ужаснувшись тому, что она обнаружит, Сара оторвала взгляд от Джорджины и медленно повернулась, чтобы посмотреть, что же там находится позади нее.
Тик. Так. Тик. Так. Тик. Так. Тик. Так.
Готова или нет...
Тиканье становилось все быстрее и быстрее, все громче и громче, когда Сара подняла глаза от темного эбенового дерева пола и увидела девочку. Внешне она была похожа на Джорджину, с той лишь разницей, что ее руки закрывали глаза. На губах девочки играла злая улыбка, а рядом с ее босыми ногами стоял инкрустированный черными вставками метроном. Она улыбалась, как будто играла в какую-то игру, и была близка к победе.
Тик. Так. Тик. Так. Тик. Так. Тик.
А вот и я!
Сара застыла в страхе. Девочка опустила руки от лица, открыв два серых глаза. Когда взгляд упал на нее, то расширился от удивления... а затем от гнева. Серые глаза вспыхнули сверкающим, соболиным цветом, как и у Джорджины, только вместо алого в них был глубокий темно-серый блеск. Медленно девочка изобразила жуткую улыбку, растянувшуюся на всю нижнюю половину лица, а затем разразилась смехом, почти таким же, как у сестры.
Она сняла перчатки, обнажив смертельно бледные руки с длинными черными когтями вместо ногтей. Одним из когтей она потянулась к Саре и расцарапала ей щеку, оставив после себя длинную багрово-красную струйку крови и черноватого ихора. Радостно ухмыляясь, она опустила руку к горлу Сары и с силой полоснула по нему, одновременно шепча последние слова, которые Сара когда-либо услышит...
Тик. Так. Тик. Так. Тик. Так. Тик.
Я победила!