Сначала Дракон несся так стремительно, что у друзей даже дыхание перехватило, но постепенно Квокс снизил скорость и, хмыкнув, проговорил:
- Да-а, ну и полет. Надо бы как-нибудь помедленнее, а то, неровен час, голова закружится. А что, до той стороны Земли далеко?
- Ты разве никогда раньше не путешествовал по этой Трубе? - спросил Косматый.
- Нет, никогда. Из нашей страны никто никогда в ней не бывал, по крайней мере, с тех пор как я родился.
- Когда это было?
- Когда я родился? Да не так уж давно. Я в сущности, еще ребенок. Если бы меня не отправили в это путешествие, в следующий четверг я бы отпраздновал свое три тысячи пятидесятишестилетие. Мама испекла бы мне пирог с тремя тысячами пятьюдесятью шестью свечами. Теперь, конечно, праздник придется отменить, едва ли успею вовремя вернуться домой.
- Три тысячи пятьдесят шесть лет! - воскликнула Бетси. - Никогда бы не подумала, что ктонибудь может так долго жить.
- Мой досточтимый предок, которого я непременно назвал бы старым болваном, если бы не встал на путь исправления, гораздо старше меня, я по сравнению с ним - дитя, - сказал Квокс. - Он ведет счет своих дней от начала времен и постоянно морочит нам голову историями, которые случились пятьдесят тысяч лет назад и совершенно не интересуют молодежь вроде меня. Сказать по правде, дедушка отстал от жизни. Он живет одним прошлым, так что я не понимаю, чего ради он вообще существует на свете. Эй, ребята, вам там хорошо видно или прибавить света?
- Видно прекрасно, спасибо. Только смотреть особо не на что, кроме как друг на друга, - ответила Бетси.
Это была чистая правда. Громадные глаза Дракона освещали Трубу далеко вперед не хуже автомобильных фар. Кроме того, Квокс загнул вверх хвост, на кончике которого был фонарь, так что все отлично видели друг друга, но, кроме них самих, в Трубе ничего не было - только гладкая металлическая поверхность, совершенно одинаковая от одного конца до другого. Так что глазеть по сторонам не имело смысла, и друзьям нечем было скоротать время в дороге.
Падение замедлилось, и путешественники, как и обещал Джинджин, не испытывали никаких неудобств. Чтобы время шло незаметно, друзья болтали друг с другом. Дракон охотно принял участие в общей беседе - он оказался неутомимым собеседником. Вся компания слушала его с большим интересом, и всем хотелось, чтобы он говорил еще и еще. Голос у него был грубоватый, но, если немного привыкнуть, звучал вполне приятно.
- Единственное, чего я боюсь, - сказал Квокс, - это что у меня когти затупятся от постоянного трения о стенки Трубы. Дело в том, что она не обрывается вертикально вниз, а идет наклонно под большим углом, так что я не падаю, а скольжу, как на коньках. К счастью, в моем дорожном наборе инструментов есть напильник - если когти и затупятся, я смогу их наточить.
- А зачем тебе острые когти? - спросила Бетси.
- Это мое оружие, а ведь, если вы помните, я послан, чтобы победить Руггедо.
- Ну, об этом не беспокойся, - самоуверенно заявила Анна. - Как только мы доберемся до Руггедо, моя непобедимая армия одолеет его и без твоей помощи.
- Вот здорово, - ответил Дракон, - это избавило бы меня от массы хлопот - если вы, конечно, добьетесь успеха. И все-таки я наточу когти так, на всякий случай.
Договорив эти слова, он глубоко вздохнул, и изо рта у него вырвался столб пламени длиной в несколько футов. Бетси вздрогнула, Хенк сказал "И-а! ", а офицеры завопили от страха. Дракону же и в голову не пришло, что случилось что-то необычное.
- У тебя внутри огонь? - спросил Косматый.
- Разумеется. Что бы я был за Дракон, если бы пламя погасло?
- А почему огонь не гаснет? - продолжала расспросы Бетси.
- Понятия не имею. Единственное, что я знаю, что он там есть, - сказал Квокс. - Огонь дает мне возможность жить и двигаться, а также думать и разговаривать.
- Ой! Значит, ты-совсем, как-я, - проговорил Тик-Ток. - Только-я-двигаюсь-с-помощью-механизма, а-ты-с-помощью-огня.
- Честно говоря, я не нахожу между нами ничего общего, - резко прервал его Квокс. - Ты же не живое существо, а просто кукла.
- Но-я-многое-умею. Ты-не-можешь-этого-отрицать, - возразил Тик-Ток.
- Да, конечно, если тебя заведут, - язвительно проговорил Дракон. - А как завод кончится, тут тебе сразу конец.
- А что будет с тобой, Квокс, если у тебя бензин кончится? - спросил Косматый, которому было неприятно, что обижают его друга.
- Мне не нужен бензин.
- Допустим. А если кончится огонь?
- Это совершенно бессмысленное предположение, - отрезал Квокс. - Мой пра-пра-прадедушка живет с Сотворения Мира, и огонь у него ни разу не кончался. Правда, должен признаться, что с возрастом он изрыгает все больше дыма и все меньше огня. Что до Тик-Тока, то он по-своему неплох, но не забывайте, что сделан-то он как-никак из меди. Уж в чем-в чем, а в меди Металлический Монарх разбирается. Так что я не удивлюсь, если он просто-напросто швырнет Тик-Тока в печь и переплавит его на медяки.
- Я-и-тогда-смогу-передвигаться, - невозмутимо ответил Тик-Ток.
- Да, монетки ведь переходят из рук в руки, - сказала Бетси. Голос у нее был невеселый - она очень жалела Тик-Тока.
- Все это чепуха, - раздраженно сказала королева. - Тик-Ток - это вся моя великая армия, конечно, не считая офицеров. Я уверена, что он с легкостью победит Руггедо. Как ты считаешь, Многоцветка?
- Надо, чтобы он попробовал, - отвечала дочь Радуги, засмеявшись звонким, мелодичным смехом, как будто зазвенело множество маленьких колокольчиков. - Ну а если у Тик-Тока не получится, тогда ему придет на помощь огнедышащий Дракон.
- Ха-а! - Изо рта и ноздрей Дракона вновь изверглись клубы пламени. А Многоцветка-то - умная девчонка. Сразу видно, что Фея.
14. СЛУХАЧ СЛУШАЕТ И СООБЩАЕТ СВЕДЕНИЯ
Все это время Металлический Монарх и Король Гномов Руггедо сидел в своей великолепной пещере, украшенной драгоценными камнями, и пытался найти себе какое-нибудь развлечение. Сегодня он никак не мог придумать, чем бы себя позабавить: все Гномы хорошо себя вели, так что ни обругать, ни наказать было некого. Король шесть раз швырял в Калико скипетром, но все время промахивался. Не то чтобы Калико в чем-нибудь провинился - наоборот, он во всем слушался Руггедо, кроме разве что одного: никак не желал стоять неподвижно, не давая тем самым Руггедо попасть в него скипетром.