- У тебя еще остались драгоценности? - спросила Бетси.
Руггедо заглянул в немногие уцелевшие карманы.
- Несколько штук есть, - ответил он. - На мои нужды мне хватит, а богачом я больше быть не хочу. Будьте так добры, кто-нибудь, помогите мне, пожалуйста, встать. Я покину эти места и уйду от вас. Я ведь знаю, вы меня презираете, вам нужны мои владения, а не я.
Косматый с Калико помогли прежнему Королю подняться на ноги, и тут он впервые заметил брата Косматого, на которого вначале не обратил внимания.
Странный вид Уродца поразил Руггедо. От неожиданности он вскрикнул и задрожал, как будто столкнулся с привидением.
- К-кто это? - заикаясь, проговорил он.
- Я - тот несчастный пленник, которого вы своими злыми чарами превратили из красивого юноши в уродца, - с горькой укоризной отвечал брат Косматого.
- Да, Руггедо, ты совершил гадкий поступок, - вмешалась Бетси, - тебе должно быть стыдно.
- Мне очень стыдно, - признался Руггедо. От грозного и жестокого Металлического Монарха не осталось и следа. Перед путешественниками стоял жалкий, безропотный старик.
- Раз так, - заявила девочка, - поколдуй еще разок и верни этому бедняге его истинный облик.
- Я бы и рад, - отвечал бывший Король, - но ты же помнишь, Титити-Хучу лишил меня могущества. К тому же я никогда и не задумывался о том, как расколдовать брата Косматого. Я же хотел, чтобы он навсегда остался безобразным.
- На всякие чары найдется противоядие, - заявила прелестная Многоцветка, - если ты знал, как заколдовать человека, чтобы сделать его безобразным, ты должен знать, как снять с него заклятие.
Руггедо покачал головой.
- Если я даже раньше и знал, я - я забыл, - сокрушенно пробормотал он.
- Так постарайся вспомнить! - взволнованно воскликнул Косматый. Прошу тебя, пожалуйста, постарайся!
Руггедо запустил обе руки в волосы, издал тяжкий вздох, потом стал бить себя в грудь, теребить за ухо и наконец с глупым видом уставился на столпившихся вокруг него путешественников.
- Я смутно припоминаю, что есть одна штука, которая может разрушить чары, - сказал он, - но от всех этих несчастий у меня в голове ужасная путаница, и я никак не могу сообразить, что именно надо сделать.
- Послушай, Руггедо, - резко заговорила Бетси, - до сих пор мы обращались с тобой по-хорошему, но не вздумай морочить нам голову, мы этого не потерпим. Если ты себе не враг, давай-ка вспомни, что это было за колдовство!
- Но зачем? - Руггедо с недоумением посмотрел на девочку.
- Потому что это очень важно для брата Косматого. Он стыдится своей внешности, и ты этому виной. За свою жизнь ты сделал очень много зла, Руггедо. Один раз можешь совершить доброе дело - не развалишься.
Руггедо смотрел на Бетси, часто моргая. Потом еще раз вздохнул и стал сосредоточенно думать.
- Я смутно припоминаю, - проговорил он, - что будто бы того, кто колдовскими чарами превращен в уродца, может спасти какой-то поцелуй.
- Какой поцелуй?
- Какой! Мне кажется - кажется - поцелуй земной девочки или - или нет - поцелуй земной девочки, которая прежде была феей. Или нет - поцелуй девочки, которая действительно является феей. Не могу вспомнить в точности. Но какое это имеет значение, все равно ни земная девочка, ни Фея никогда не согласятся поцеловать такого уродца, такого страшного, ужасного, безобразного уродца, как брат Косматого.
- Я вовсе в этом не уверена, - храбро заявила благородная Бетси. - Я - земная девочка, и если мой поцелуй способен разрушить эти злые чары, я - я готова!
- Нет-нет, ты не сможешь этого сделать, - возразил Уродец. - Мне придется снять маску, и когда ты увидишь мое лицо, никакая сила не заставит тебя меня поцеловать, несмотря на все твое благородство.
- Если все дело в этом, - сказала девочка, - мне вовсе не обязательно видеть твое лицо. Мы сделаем вот как: ты будешь стоять в темном коридоре, а всех Гномов с факелами мы попросим уйти. Потом ты снимешь с лица платок, и я - я тебя поцелую.
- Какая ты добрая, Бетси! - с благодарностью воскликнул Косматый.
- Ну не умру же я от этого, - отвечала девочка, - а если я могу принести пользу тебе и твоему брату, почему бы не попробовать.
Калико приказал факельщикам удалиться, и они скрылись в толще горы. Королева Анна со своей армией тоже ушли. Остальным не терпелось узнать, чем закончится эксперимент Бетси, и они остались стоять, столпившись у входа в туннель. Большая плита задвинулась, плотно закрыв проем в горе, и Бетси с Уродцем остались в полной темноте.
- Ну, Уродец, - весело окликнула его Бетси, - ты снял платок с лица?
- Да, - ответил тот.
- Где же ты? - спросила она, протянув вперед руки.
- Я здесь, - послышался голос. - Тебе придется нагнуться.
Уродец нашел в темноте руки Бетси и сжал их в своих, а сам нагнулся, так чтобы его лицо оказалось вровень с лицом девочки. В тишине все явственно услыхали звук поцелуя, и тотчас раздался голос Бетси.
- Вот и все. И ничего со мной не случилось!
- Ну как, братец, чары рассеялись? - спросил Косматый.
- Не знаю, - донеслось в ответ. - Может - да, а может - и нет. Я не могу понять.
- У кого-нибудь есть спички? - спросила Бетси.
- У меня есть несколько штук, - ответил Косматый.
- Пусть Руггедо зажжет спичку и взглянет в лицо твоему брату, а мы пока все отвернемся. Руггедо сам сделал его безобразным, так что, надеюсь, с ним ничего не стрясется, если он на него посмотрит, даже если чары и не рассеялись.
Руггедо согласился, взял спичку и зажег ее. Одного взгляда оказалось достаточно. Руггедо задул свечу.
- Такой же безобразный! - сказал он, содрогнувшись. - Значит, поцелуй земной девочки тут не подходит.
- Давайте, я попробую, - раздался нежный голосок Принцессы Роз. - Я земная девочка, которая прежде была феей. Может быть, мой поцелуй снимет заклятье.
Книггзу это не очень понравилось, но благородство помешало ему воспротивиться. Продвигаясь на ощупь, Принцесса Роз приблизилась к брату Косматого и поцеловала его.
Опять Руггедо зажег спичку, и все остальные отвернулись.
- Нет, - сказал бывший король, - этот поцелуй тоже не подействовал. Как видно, тут нужен поцелуй настоящей феи, если, конечно, память не подвела меня окончательно.