Волшебник Изумрудного Города расположил на небольшой подставке серебряное блюдо, насыпал на него щепотку розового порошка из хрустального флакона. Затем пробормотал сложное заклинание, которому научила его Глинда, и над блюдом взметнулось облачко пахучего дыма. Запах был такой резкий, что у Озмы и Дороти защипало глаза.
- Прошу прощения за этот неприятный дым, - сказал Волшебник. - Поверьте мне, он совершенно необходим для моего волшебства.
- Смотрите, - закричала Дороти, указывая на Волшебную Картину, - там больше никого нет! Они исчезли!
Картина изображала тот же скалистый пейзаж, но трое людей и ослик действительно исчезли.
- Их нет там, - изрек Волшебник, начисто протерев серебряное блюдо и завернув его в мягкую ткань, - потому что они тут.
В этот момент в зал вошла Джелия Джемм.
- Ваше высочество, - обратилась она к Озме, - Косматый с каким-то человеком ожидают в приемной. Говорят, что хотели бы засвидетельствовать вам свое почтение. Косматый рыдает, как дитя, но уверяет, что это слезы радости.
- Пусть они немедленно идут сюда, Джелия! - приказала Озма.
- Кроме того, - продолжала служанка, - неизвестно откуда явилась девочка с осликом. Они не имеют ни малейшего понятия, ни где они находятся, ни как сюда попали. Сказать им, чтобы они тоже шли сюда?
- Нет, не надо! - воскликнула Дороти, вскакивая со стула. - Я сама пойду встречу Бетси, а то она, наверное, будет ужасно неловко себя чувствовать в этом огромном дворце.
Прыгая через ступеньку, она понеслась вниз по лестнице к своей новой подружке Бетси Боббин.
25. СТРАНА СЧАСТЬЯ
- Ты что, кроме "И-а!", ничего сказать не можешь? - спросил Деревянный Конь, разглядывая Хенка. Он помахивал веткой, прикрепленной там, где полагается быть хвосту, а вместо глаз у него были обрубленные сучки.
Они стояли в роскошной конюшне, находившейся позади дворца Озмы. В этой конюшне, в стойле, выложенном золотыми плитами, жил Деревянный Конь - между прочим, совершенно живой, и еще были отведены отдельные помещения для Трусливого Льва и Голодного Тигра. Звери лежали на мягких подушках и ели из золотых кормушек.
Ослику Хенку устроили стойло возле Деревянного Коня, у которого, впрочем, стойло было покрасивее, потому что он был любимчиком Принцессы Озмы. Зато Хенку принесли целую гору подушек, на которых он мог спать. (Деревянный Конь в этом не нуждался, поскольку никогда не спал.) Не привыкший к роскоши, он стоял, не шевелясь, и с восторгом и изумлением взирал на великолепное убранство конюшни и на своих необычных соседей.
Трусливый Лев горделиво возлежал на мраморном полу, устремив на Хенка невозмутимый, оценивающий взгляд. Рядом, свернувшись, расположился Голодный Тигр и тоже с любопытством разглядывал новенького.
Застыв перед Хенком, словно изваяние, Деревянный Конь повторил свой вопрос:
- Ты что, кроме "И-а! ", ничего сказать не можешь?
Хенк смущенно пошевелил ушами.
- Я ничего другого до сих пор не говорил, - произнес он. Звук собственного голоса так его напугал, что он начал дрожать.
- Это меня не удивляет, - заметил Лев, покачивая огромной головой из стороны в сторону. - В Стране Оз случаются странные вещи, как, впрочем, и в других местах. Ты, как видно, явился сюда из холодного, цивилизованного мира, что лежит за пределами Страны Оз?
- Да, - отвечал Хенк. - Минуту назад я был за пределами Страны Оз, а потом... раз! - и вот я уже здесь. Уже от одного этого я пережил нервное потрясение. А теперь оказывается, что я могу разговаривать, как Бетси. Это настоящее чудо - я совершенно ошеломлен.
- Все потому, что ты в Стране Оз, - объяснил Деревянный Конь. - В нашей необыкновенной стране все животные разговаривают - согласись, получается куда вежливее, чем кричать "И-а!" неприятным голосом, тем более что так тебя никто не понимает.
- Ну, ослы-то понимают, - возразил Хенк.
- Правда? Значит, там, в другом мире есть еще ослы, - проговорил Тигр, сонно зевая.
- В Америке их полным-полно, - сказал Хенк. - А ты что - единственный Тигр в Стране Оз?
- Нет, - признался Тигр, - у меня много родни в лесах. Но в Изумрудном Городе я - единственный.
- И Львы тоже есть еще, - добавил Деревянный Конь. - А вот лошадей каких бы то ни было - в этой благодатной стране больше нет ни одной.
- Поэтому-то она и благодатная, - вмешался Тигр. - Видишь ли, дружище Хенк, Деревянный Конь так важничает, потому что он весь обшит золотыми пластинками и потому что наша возлюбленная правительница Озма любит ездить на нем верхом.
- А на мне Бетси ездит верхом, - гордо объявил Хенк.
- Кто такая Бетси?
- Самая лучшая, самая прелестная девочка на свете!
Деревянный Конь возмущенно фыркнул и топнул золотым копытом. Тигр припал к земле и зарычал. Огромный Лев медленно приподнялся, грива у него встала торчком.
- Дружище Хенк, - заговорил он, - либо ты случайно ошибся, либо ты нарочно нас обманываешь. Самая лучшая, самая прелестная девочка на свете - это наша Дороти, и я готов сразиться с каждым - будь он зверь или человек, - кто осмелится это отрицать!
- Я тоже готов сразиться, - прорычал Тигр, обнажив два ряда громадных белых зубов.
- Все вы не правы! - с негодованием воскликнул Деревянный Конь. - Ни одна девочка на свете не может сравниться с моей хозяйкой Озмой!
Хенк не спеша повернулся задними копытами к своим собеседникам. Затем упрямо повторил:
- Нет, я не ошибся и никогда не соглашусь, что где-то может существовать девочка более очаровательная, чем Бетси Боббин. Если вы хотите драться со мной - пожалуйста, я готов!
Пока они медлили, опасливо поглядывая на Хенковы копыта, откуда-то вдруг раздался взрыв веселого смеха. Звери, вздрогнув, обернулись и увидели трех прелестных девочек. Они стояли у красивого, резного входа в конюшню - посередине Озма, а по бокам от нее - Дороти и Бетси. Повелительница Страны Оз обнимала подружек за талию. Обе девочки были практически одного роста, а Озма почти на полголовы выше. Незамеченные, они слушали, как звери разговаривали между собой, что, конечно, несказанно удивило маленькую Бетси Боббин.
- Глупые звери, - ласково пожурила их правительница Страны Оз. - Зачем устраивать драку? Зачем защищать нас друг от друга? Мы же добрые друзья, а вовсе не соперницы. Ну, отвечайте! - потребовала Озма, и звери пристыженно склонили голову.