— Кто такой этот Орак? — спросила Анна, в страхе озираясь по сторонам.
— Это чудовище с жутким аппетитом, — ответил солдат, слегка побледнев. — Я, конечно, никогда не видал Орака, но зато читал о нём в книжках, которые растут у меня в саду. Если это действительно он, то, боюсь, нам не завоевать мира.
Услышав эту весть, офицеры встревожились не на шутку и со всех сторон обступили солдата.
— Какой он, этот Орак? — спросил кто-то.
— Я видел его всего на одной картинке, да и та была довольно мутная, — отвечал Книггз. — Книжку сорвали неспелой. Но я знаю, что он умеет летать, бегает, как олень, и плавает, как рыба. Внутри у него — пылающая печь: он вдыхает воздух и выдыхает дым; где бы он ни проходил, всё вокруг заволакивает чёрной пеленой. Орак сильнее сотни мужчин и пожирает всё живое. — Офицеры захныкали и задрожали, но Книггз постарался подбодрить их:
— Мы же не знаем, кто там идёт. Может, это и не Орак. Кроме того, не забывайте, что наша земля Угабу входит в Страну Оз, где никто не умирает.
— А ну как Орак нас поймает, разжуёт и проглотит, — заговорил капитан Клютч, — что тогда?
— Кусочки останутся жить, все до единого, — заявил Книггз.
— Нашёл чем утешить, — захныкал полковник Банджо. — Котлета она котлета и есть — хоть живая, хоть нет.
— Послушайте, я же сказал, может, это и не Орак, — сердито произнёс Книггз. — Пусть облако приблизится — тогда и увидим, Орак это или нет. Если ничем не пахнет, значит, туман, а вот если дохнёт солью с перцем, значит, Орак, и тут уж предстоит биться не на жизнь, а на смерть.
Все в страхе уставились на тёмное облако. Вскоре оно приблизилось к перепуганному войску и накрыло его. Каждый, принюхавшись, мог почуять запах соли с перцем.
— Орак! — воскликнул Книггз.
Шестнадцать офицеров взвизгнули от ужаса и повалились на землю, воя и стеная. Королева Анна присела на большой камень встретить опасность мужественнее своих воинов, но сердце её отчаянно билось. Что до Книггза, то он, как и подобает солдату, хладнокровно зарядил свой мушкет и приготовился открыть огонь по врагу.
Наступила кромешная тьма, ибо чёрное как сажа облако закрыло небо и ни один луч заходящего солнца не пробивался сквозь пелену. Во мраке возникли два сияющих шара; Книггз тут же сообразил, что это, должно быть, глаза чудовища.
Он вскинул ружьё, прицелился и выстрелил.
Ружьё было заряжено несколькими патронами — Книггз выбрал самые крупные и увесистые с лучшего патронного дерева в Угабу. Пули настигли чудовище, и оно, издав дикий вопль, в судорогах повалилось наземь. Огромная туша всей тяжестью обрушилась на шестнадцать офицеров, которые заорали пуще прежнего.
— О горе мне! — возопил Орак. — Посмотри, что ты наделал своим ужасным ружьём!
— Как же я посмотрю, если твоё дыхание заволокло всё вокруг чёрной пеленой? — отвечал Книггз.
— Только не говори мне, что ты не нарочно! — Крылья Орака беспомощно хлопали, а его голос дрожал от обиды. — Прошу тебя, не говори, будто ты не знал, что ружьё заряжено!
— А я и не собираюсь, — отозвался Книггз. — А что, сильно тебя ранило?
— Одна пуля попала мне в челюсть, и я не могу открыть рот. Слышишь, какой у меня глухой и хриплый голос? Это оттого, что мне приходится говорить со сжатыми зубами. Другая пуля сломала мне левое крыло, и я не могу летать. А третья попала в правую ногу, так что идти я тоже не могу. Почему ты так неосторожно обращался с ружьём?
— Слез бы ты с моих командиров, а? — попросил Книггз. — Ты такой тяжёлый — как бы ты их не раздавил. Слышишь, как вопят?
— Обязательно раздавлю, — прорычал Орак. — Если только сумею, то раздавлю непременно, потому что я не в духе! Жаль, у меня рот не открывается, а то бы я вас всех съел, не поглядел бы, что у меня по тёплой погоде аппетит плохой.
С этими словами Орак стал перекатываться с боку на бок всем своим гигантским телом, чтобы окончательно раздавить офицеров. Но вместо этого он скатился в сторону, и все шестнадцать, кое-как поднявшись на ноги, понеслись прочь что было духу.
Рядовой Книггз не видел их, но по удаляющимся крикам понял, что они убежали, и решил больше о них не беспокоиться.
— Прошу прощения, я вынужден откланяться, — сказал он Ораку. — Мне пора идти, ибо мы намерены продолжать наше путешествие. Если ты умрёшь, прошу меня не винить: стрелял я в тебя в порядке самообороны.
— Я не могу умереть, — отвечало чудовище, — мою жизнь охраняют волшебные чары. Но прошу тебя, пожалуйста, не покидай меня!