Как видно, о том же думал и ослик, потому что он ласково потёрся о Бетси носом и произнёс своё «И-а!» самым нежным голосом, будто успокаивая перепуганную девочку.
— Ты же будешь защищать меня, правда, Хенк? — жалобно спросила Бетси, и ослик снова повторил своё «И-а!», давая понять, что она может на него положиться.
Бетси и Хенк подружились на корабле, когда буря ещё не началась и море было спокойным. В нынешних трагических обстоятельствах Бетси, быть может, предпочла бы иметь защитника половчее, но зато она знала: ослик сделает всё, что только в ослиных силах, лишь бы спасти её.
Они плыли всю ночь, и постепенно буря стала выбиваться из сил; издав последний слабый стон, она угасла окончательно. Волны немного улеглись, и плыть стало легче. Бетси растянулась на мокром плоту и уснула, но Хенк не сомкнул глаз ни на секунду: он, видно, решил, что долг повелевает ему охранять девочку. Ослик примостился возле спавшей в изнеможении Бетси и терпеливо сторожил её сон, пока над морем не занялась заря.
Бетси Боббин проснулась от солнечного света. Она приподнялась, протёрла глаза и стала вглядываться вдаль.
— Ой, смотри, Хенк, там земля! — воскликнула она.
— И-а! — грустно отвечал Хенк.
Плот быстро приближался к живописной стране, и когда до берега оставалось уже немного, Бетси увидела пышные деревья, среди которых там и сям пестрели чудесные яркие цветы, однако нигде не удалось обнаружить ни души.
Глава 5. Путников прогоняют
Плот заскрёб днищем по песчаной отмели и остановился. Бетси без труда выбралась на сушу. Ослик следовал за ней по пятам.
Солнце светило вовсю, тёплый воздух был напоён ароматом роз.
— Хорошо бы позавтракать, а, Хенк? — заговорила Бетси. Оказавшись на твёрдой земле, она заметно повеселела. — Цветы, конечно, пахнут изумительно, но ведь их не съешь.
— И-а! — ответил Хенк и затрусил по дорожке, убегающей вверх по склону.
Бетси пошла за ним и, оказавшись на вершине холма, огляделась вокруг. Неподалёку она увидела изящную и просторную оранжерею — её хрустальные стены ослепительно сверкали в солнечном свете.
— Где-то поблизости должны быть люди, — задумчиво сказала Бетси. — Садовники или ещё кто. Пошли посмотрим, Хенк, — а то ужасно есть хочется.
Они направились к оранжерее и дошли до самого входа, так никого и не встретив. Дверь была распахнута, и Хенк вошёл первым, чтобы в случае опасности предупредить Бетси. Однако и девочка от него не отставала. Её взору представилось зрелище столь удивительное, что она потрясённо замерла, не веря своим глазам.
Огромная оранжерея была целиком заполнена роскошными кустами роз в больших глиняных горшках. На длинных стеблях красовались великолепные Розы, по одной на каждом кусте. Все цветы сладко благоухали и переливались всевозможными тонами и оттенками, а в середине каждой Розы виднелось миловидное девичье личико.
Когда Бетси с Хенком вошли в оранжерею, все Розы стояли в полусне, склонив изящные головки и дремотно прикрыв глаза. Однако изумлённый ослик, не удержавшись, громко прокричал: «И-а!» — и от его грубого голоса листочки на кустах затрепетали, Розы подняли головы и сотни удивлённых глаз уставились на незваных пришельцев.
— П-прошу прощения, — запинаясь, проговорила Бетси, покраснев от смущения.
— О-о-ох! — в один голос воскликнули Розы, отчего получилось что-то вроде хора из вздохов.
— Какой ужасный шум, — добавила одна из них.
— Да это просто Хенк, — сказала Бетси, и, словно подтверждая её слова, ослик снова издал громкое «И-а!».
Розы отвернулись, насколько позволяли стебли, и задрожали так, будто кто-то тряс кусты. Грациозная Мускатная Роза, задыхаясь, проговорила:
— Как это ужасно!
— Ничего тут нет ужасного, — возмутилась Бетси. — К голосу Хенка надо просто привыкнуть, тогда под него даже спать можно.
Слегка оправившись от страха, Розы взглянули на ослика, и одна из них спросила:
— Этого дикого зверя зовут Хенк?
— Да, Хенк — мой преданный и добрый товарищ, — ответила девочка. Она обвила ослика руками за шею и крепко прижала к себе. — Правда, Хенк?
— И-а! — только и мог сказать Хенк, и от его резкого голоса розы снова задрожали.