— У меня была заготовлена история для любого, кого я мог встретить, выходя из дома. Я бы сказал, что доставлял почту и обнаружил, что дверь открыта. Это показалось мне необычным, и, войдя, я обнаружил Уолтона мёртвым. Тогда полиция увидела бы во мне всего лишь почтальона с сумкой, набитой письмами, и, я думаю, они бы записали моё имя и отпустили меня. И они никогда бы меня больше не нашли. Но если бы они обнаружили почтальона с пистолетом в его почтовой сумке, они бы его задержали.
— Сделав это, я немного подождал и затем вышел из дома. Уходя, я увидел, как Калинетти подметает тротуар, но я не обратил на него внимания, а почтальон был настолько обычным человеком, что он тоже не обратил внимания на меня. Вы, наверное, слышали, что он принял меня за настоящего почтальона. Я дошёл до Бродвея, сел в трамвай и доехал до Центрального вокзала, где взял плащ и шляпу-котелок. Я зашёл в курительную комнату и сел в кабинку. Там я надел шляпу и плащ, а потом пошёл домой, где сжёг форму. Почтовую сумку я оставил в трамвае, предварительно вынув из неё письма. Если бы она была передана в бюро находок компании, её невозможно было бы идентифицировать, поскольку на ней не было никаких надписей.
Керриган, закончив свой рассказ, некоторое время сидел молча, а инспектор Конрой рассеянно барабанил пальцами по столу. Наконец инспектор спросил:
— А ваш сын? Где он?
— Его не смогут найти, — сказал Керриган. — На прошлой неделе я передал своему адвокату достаточно средств, чтобы заботиться о моём сыне до конца его жизни. Я вложил всё в трастовый фонд. Я отправил мальчика под вымышленным именем в санаторий. Он вылечится, и когда это произойдёт, у него будет достаточно денег, чтобы получить образование и начать новую жизнь. Теперь, когда Уолтон мёртв, а Джеймисон в тюрьме, его никто не побеспокоит, даже если Уолтон рассказал о своём плане другим членам своей банды, чего, я думаю, он не делал. У Джеймисона теперь не будет времени продолжать злодейскую работу Уолтона.
— Мы позаботимся о Джеймисоне, — мрачно сказал инспектор Конрой. — Джеймисону ещё много лет отсидеть в Синг-Синге. Он и Уолтон должны были отправиться на электрический стул вместо вас.
— Я не собираюсь отправляться на электрический стул, — сказал Керриган, улыбаясь, — и я не собираюсь в Синг-Синг!
— Что вы сделали? — закричал Конрой, вскакивая на ноги.
Керриган сунул руку в карман и достал маленький пузырёк, который бросил на стол.
— Яд! — сказал он спокойно. — Я принял его, пока вы возились с часами!
Инспектор Конрой подбежал к двери.
— Киган! — закричал он. — Вызовите «скорую»!
— Это бесполезно, — сказала Керриган, — я принял аконит. Он не нарушает работу мозга почти до самой смерти; затем сердце замедляется и, наконец, перестаёт биться. Вы ничего не сможете сделать. Я умру меньше чем через пять минут.
Он уже говорил с трудом, и через несколько секунд его голова склонилась на грудь, руки подёргивались, что было симптомом, характерным для отравления аконитом. Конрой подбежал к нему и услышал, как он пробормотал:
— Сын мой, я получил сатисфакцию.
Керриган откинулся на спинку стула и умер.
© Перевод: Андрей Березуцкий (Stirliz77)