Сначала пациентов было немного. В основном из тех, кто не особо верил ортодоксальной медицине. По разным причинам. Не отказывала никому. Помогала справиться с разными болезнями. Мигрень, подагра, геморрой, почечные колики… Потом, когда поток людей пошёл серьёзный, бралась только за сложные случаи. Неоперабельная язва, диабет, эпилепсия… Нет, стопроцентного результата, конечно, не было. Всё-таки много зависит от самого пациента. А если тот лишь надеется на чудо, не прилагая никаких усилий, то… Сами понимаете.
Камень помогал. Но не так, как волшебная палочка. Он, стоило сосредоточиться на каком-то вопросе, словно указывал направление поисков. И почти никогда не ошибался. А однажды вспомнилось детство. Отец, осуждённый на лагеря и погибший при обвале шахты…
Влас Степанович пришёл той же ночью. Во сне. Сидел за столом и сбивчиво рассказывал о какой-то живой душе. Близкой. Нет, не ему, а ей — Татьяне. Мол, ангела-хранителя нет. Надо помочь найти. Или обрести. Иначе нечисть, что с каждым годом в окружении души становится только больше, рано или поздно её разрушит. А при том потенциале, что имеется в реальном мире, это грозит страшными катастрофами. Всем. Гитлер со Сталиным дворовыми шалопаями покажутся…
Что за близкая душа? Кто? Какой потенциал? Какая нечисть?
Теперь отец приходил каждую неделю. Ночами. Со среды на четверг. Так же, во сне, естественно. В той, в своей жизни, которую он звал Тики Ту, он был Архитектором. Рассказывал, какие строит… нет, не только дома, чаще — задачи, чтоб его несчастные подопечные быстрее обретали души. Кто они — эти «несчастные подопечные» — не объяснял. Упомянул однажды, де, обычные люди, потерявшие веру и застрявшие в плену сомнений. Бесцветные сущности. Сам же постоянно интересовался, нашла ли она ту живую душу, что без хранителя?
Она искала. Точнее, пыталась. Простите, но ангелы не сидят на плечах и не стоят за спинами, чтоб вот так просто их заметить. А если и маячат поблизости, людям не видны. Как искать иглу в стоге сена, если даже слабенького магнита не дали?
Он тоже искал. И тоже безрезультатно.
Три года прошло, пока не забрезжил тоненький лучик. Путеводный.
Однажды, пролистывая какой-то журнал, она наткнулась на переводную статью. Интервью с известным британским психиатром, который рассказывал о поведении маньяков. В числе прочего доктор приводил пример. Мол, сейчас на территории кампуса Кембриджского университета творятся ужасные вещи. Какой-то подонок убивает девушек. Лишил жизни уже восемь человек, всем отрезал головы. И вот такая нечисть живёт…
Нечисть? В кампусе Кембриджа?
Боже, там же Светина дочь сейчас. Дарька! «Близкая душа. Не ему, а ей».
Всё сошлось. Даже «невиданный потенциал». Эта прожектёрка и да при поддержке капиталов Аль-Заббаров, направь её энергию не в то русло, таких дел натворить может. О, Всевышний…
Теперь они с отцом, наконец-то, взялись за работу серьёзно. Архитектор жизни свою должность получил, видать, не зря. Построить — не накидать на бумажке, а именно выстроить — такой план, тут надо быть не просто большим талантом…
Всё было оговорено. Учтена каждая мелочь.
Они сидели друг напротив дружки молча. И у того, и у другой лились из глаз слёзы. И он, и она даже не пытались их ни скрыть, ни промокнуть.
— Время, — наконец сказал отец.
— Время, — прошептала, кивнув, Татьяна.
Уже в прихожей он отдал ей свёрток.
— Они написаны там. Сегодня. Портреты — с натуры… Но этих событий ещё не произошло.
— Такое может быть?
— О, Архитектура многое позволяет… Жаль, не всё. Ведь как-то я выбрался в ваш мир, правда? — печально улыбнулся Влас Степанович. — Навигатора я тоже на тебя выведу… Единственное, Танюш… Личность жертвы меня смущает… Может, ты найдёшь кого другого? Да хоть из своих пациентов? Нет, ну есть же среди них кто-то, кому жить осталось всего ничего? Танечка, поищи, пожалуйста. Целых полгода ж в запасе. А?
— Нет, пап, — покачала головой она. — Вопрос решённый… Тебе ли не знать, что смерть — это далеко не конец… Мы увидимся?
— Да, — прошептал Влас Степанович, пытаясь сглотнуть комок, вставший поперёк горла. — Но не здесь… Я люблю тебя.
И вышел.
Ушёл в свой бездушный мир…
Глава тридцать третья
Ты, главное, верь!
«Вчера ночью вышла из состояния летаргии дочь госпожи Аль-Заббар, наследницы и нынешней владелицы трансконтинентальной металлургической империи, некогда созданной Шахом Шамси. Двадцатидвухлетняя Дария Аль-Заббар провела в бессознательном состоянии долгих два года. Теперь ей предстоит длительный курс реабилитации. Авторитетные доктора и крупнейшие мировые учёные сходятся во мнении, что случай девушки уникален…»