Он выдвинул из стены лежак, присел на край. Похлопал ладонью рядом с собой.
– Садись, - и подпрыгнул на сиденье, поясняя.
Девушка не реагировала. Федор слегка терялся под ее неподвижным взглядом.
– Садись же, ну?
Она присела на край. На плече темнели овальные синяки - следы пальцев; Федор вспомнил вчерашнюю погоню, и смешанное чувство жалости и какого-то болезненного возбуждения поднялось мутной волной.
Он осторожно провел ладонью по коротким волосам Келы. Девушка следила за ним черными глазами, но не сделала попытки отстраниться. Федор провел пальцами по ее щеке, осмелившись, коснулся шеи. Кела молчала, неподвижная и загадочная.
– Ну, я не знаю... - сказал он. Светлый прямоугольник входа потемнел: опять зашелестел по траве дождь. Весь запал прошел; теперь спасение прелестной обреченной представлялось исключительно дурацкой затеей.
Маленькая грудь уставилась на него двумя темными бусинами. Федор мучительно отвел взгляд.
– Ну скажи: Фе-дя... Фе-дя, скажи...
Она молчала. Потом медленно протянула руку и коснулась его лица. И сразу - неуловимым стремительным движением - оказалась в его объятиях.
***
Жилой блок встретил его напряженным молчанием. Александра стояла посреди модельной площадки с закаменевшим лицом, даже под маской хранившим печать тревоги. Федор прошел было к себе, но остановился, почуяв неладное.
– Что?..
– Я нашла титу.
На экране нелепая груда тряпок и палок... Ничего похожего на тело.
Вот черт! Он же только оттолкнул старуху. Пихнул ее в тощую грудь, освобождая дорогу. Он же не убивал! Она еще бормотала какую-то чушь им вслед... нет, бормотала она сначала, когда хватала его за руки, а потом он толкнул ее, чтобы не мешалась под ногами. Она сразу отстала...
Стало жарко, мелко запульсировало в висках. Хорошо, Александра не обращала на него внимания, водя камеру над трупом.
– Кажется, шея сломана...
Единственный глаз старухи сурово и обвиняюще глядел в камеру. Федора продрало холодом по спине.
– Если это борьба за власть... - начал Женька.
– То очень не вовремя, - отрезала женщина. - Вождя еще не похоронили, Тикуа-Хша исчезла.
– Как раз вовремя. Вот тебе вариант: кто-то метит в новые шаманки. Спрятала вдову вождя, пристукнула бабку, и ставит ультиматум. Или выбираете меня, или я эту... Хша выпущу, и всем придет каюк.
Александра чуть поморщилась.
– Как думаешь, Федь, прокатит у узурпаторши? - с наигранной веселостью спросил Женька.
Застигнутый врасплох, Федор одновременно кивнул, дернул плечом и неразборчиво пробурчал, что все может быть.
– Ты насмотрелся три-ди, - холодно возразила Александра. - У туа нет борьбы за власть, все решения диктуются духами, никто не осмеливался перечить им до сих пор.
– Все когда-то бывает в первый раз.
– Что мне нравится меньше всего, это исчезновение Тикуа-Хша, - пробормотала Александра. - Знаете, ведь титу держит жену вождя на травяных настоях. Всю жизнь. А потом все эти ритуалы с погляделками; похоже на внушение под гипнозом. Если хотите знать мое мнение, все Тикуа-Хша определенно сумасшедшие.
Федор молча глотал тепловатый чай. Сейчас, после внезапной и стремительной близости он испытывал легкую неловкость, сдобренную чувством, похожим на отвращение. Раздражала ватная слабость в коленях. Кела оказалась слишком доступной и чересчур примитивной. Туземка...
Следующий труп был найден часа через три. Здоровенному аборигену в кашу раздробили череп. Женьку стошнило, он едва успел добежать до санузла; Александра сорвала маску и судорожно, прерывисто дышала, бледная как смерть.
– Это Хша, - констатировала она.
Федору стало здорово не по себе, хотя он-то точно знал, что запертая в гараже девушка с рыжими волосами ни при чем.
К ночи камеры показали еще двоих.
– Я не понимаю, - глаза Александры казались совсем темными на бледном лице, - что происходит. Такая злоба, кровожадность - откуда? Чем она вообще убивает их - ломом?
Камера таращилась в спину трупу. В дыру под левой лопаткой можно было бы просунуть кулак, плечи размолоты в сплошное месиво.
Федор скользнул к выходу. Лицо горело, перед глазами стояло пустое личико Келы, а руки снова ощущали прохладную гладкость ее кожи.
– Ты куда?
– В гараж схожу. Глаза в чистку поставлю.
Александра проводила его недоверчивым взглядом.
***
Женский вопль...
Почудилось?
Федор с усилием разлепил глаза, поднялся, потянулся, с трудом разминая затекшую спину: спал он скверно, всю ночь убегал от кого-то во сне. Во рту вонючая сухость, невыносимо хочется кофе.