Он зашел в спокойную светлую спальню. Тильда уже вытянулась на кровати, сложив руки на животе, и рассуждала, лениво рассматривая потолок:
– И как это в гробу-то лежат, а? Утыканные белыми цветочками… не-е-ет, если уж лежать, то я бы предпочла рыжие маки. На крайняк гладиолусы, они хотя бы не воняют.
– Черт!
Сэм решительно распахнул раздвижные двери огромного шкафа, доставая с полки любимую разношенную спортивную форму. Бросив ее под ноги, он дернул с себя рубашку прямо через голову, отрывая пуговицы.
– Ого-о-о, – Тильда перевернулась на живот, позабыв про гроб и маки, и увлеченно разглядывала поджарого Сэма. – Как ты хорош, дорогой! Одна сплошная сухая мышца. Ботаникам не положено такими быть, ай-яй-яй. Ох, кинь в меня этой рубашкой, ну пожа-а-алуйста. О-о-о, джинсами тоже можешь швырнуть. Я, конечно, схлопочу фингал от пряжки на ремне, но это даже пикантно.
Набросив на голову капюшон толстовки, Сэм вышел, подхватывая и надевая на себя короткую плотную куртку. Забросил в карман ключи с маленьким кубиком Рубика на брелоке, щелкнул замком и толкнул входную дверь, не оглядываясь.
Дорожка в парке сегодня была свободной. Узкая, кривая, коварная, она требовала постоянного внимания – если слишком задуматься и отвлечься, могла хлестнуть снежной веткой.
Сэму нужно было вычистить из головы все лишнее. Вернее, все. Просто бежать, накачивая легкие холодным свежим воздухом, ощущая горящие от напряжения мышцы. Никаких рывков, только монотонное движение – ежедневный ритуал.
Тишина вокруг прерывалась еле слышными шорохами, как будто чьим-то хриплым дыханием. С кустов впереди осыпался снег. На замерзшей лужице недалеко хрустнул тонкий ледок. Шепот и шорохи.
Сэм свернул в густой пролесок, петляя по еле заметной тропке. Вдох через нос, выдох, снова глубокий вдох. Ледяные, колкие пласты воздуха оставляли на высоком воротнике спортивной куртки еле заметный слой инея. Булькающее, трясущееся в ознобе сердце с трудом справлялось с привычной нагрузкой. Пришлось остановиться и перевести дыхание, упираясь руками в колени.
Снова шорохи, чье-то явное присутствие рядом. Или его иллюзия. Очень и очень реалистичная.
Сэм оглянулся – шорохи стихли. Оскалился, выпуская сквозь сжатые зубы облачка пара. Зачерпнул пригоршню снега, обтирая лицо. Снова оглянулся, глухо и негромко попросил:
– Оставь меня в покое, – отряхнул руки, выдохнул и побежал дальше.
Лес вокруг немедленно наполнился уже знакомыми шорохами с едва различимым шепотком: «Еще-о-о чего-о-о…».
– Ну что, погрузился в родную ледяную стихию, Его Величество Холод? – Тильда хмыкнула, отряхивая мокрые от снега босые ступни. – И меня заодно… погрузил.
Сэм бросил куртку и толстовку куда-то под вешалку, не спуская с нее глаз.
Смотрел очень плотно, перебирая в уме все возможные варианты, анализируя свое положение. Нахмурился, делая очевидные выводы, кивнул то ли себе, то ли ей и подхватил с этажерки телефон.
– Алло, привет.
– Боже, Сэм! Ты куда пропал вчера прямо с лекции?! Мы тут все на уши вста…
– Я… э-э-э, почувствовал себя неважно и уехал, прошу прощения за эту выходку.
– Ну что ты, слушай, я сейчас приеду!
– Нет, Джефф, нет! Мне нужно отдохнуть и выспаться, я хочу взять небольшой отпуск до…
– На все праздники? Без проблем, тем более после той аварии, ох, прости, молчу, молчу! Симмонс несомненно подпишет, так что…
– Спасибо, мне пора.
– Поправляйся, Сэм! Пока! Может, я все-таки приеду?..
Сэм аккуратно положил телефон обратно на этажерку и медленно осмотрел Тильду. Так же аккуратно взял ее за локоть и потащил за собой к шкафу в спальне. Снова распахнул зеркальные двери, оборачиваясь к ней:
– Так, Тильда, для начала – переоденься, – Сэм смотрел тяжело, что называется, без вариантов. – Чья бы ни была эта рубашка, смотреть на нее я не желаю.
– Слушаюсь, мой повелитель, – Тильда с интересом оглядела многочисленные полки. – Как идеально у тебя все разложено. Ты рискуешь, я ведь захапаю сейчас твою любимую мягкую пижамку, да-а-а, вот эту.
– Бери, – Сэм передал ей ровную стопку и отвернулся обратно к шкафу, выбирая что-то для себя и давая ей возможность спокойно переодеться.
Тильда сзади хмыкнула. Подошла совсем близко, и Сэм почувствовал ее дыхание на затылке, услышал шорох, а после и треск ткани ее рубашки – она не собиралась возиться с пуговицами.
– Хм, знаешь, ты задал хороший вопрос, – Тильда бросила белую тряпку с надорванным воротником вниз, туда же полетели и брюки. – Почему ты? Зачем я пришла к тебе? Все очень просто. Потому что ты не сможешь без меня жить. Сначала я сомневалась, но как-то очень явственно увидела это там, на кладбище. Ты смотрел на мою насыпь так, словно тебя рвали изнутри. В клочья. Хм, мне идет темно-синий?