вечерами с ней, но снова и снова
понимаю, мне она не родная
Меня трясёт от неё, позволяет вот так мне замерзнуть,
не знает ни жалости, ни сострадания,
сравнивает меня со зверьём обмочившимся, но всё же
не имеет имени моя мания...
Komm ich koch dir eine Suppe
Приходи, я готовлю тебе суп
из желаний падающих звёзд в пруд
из поцелуев и из пота с бедра
из слёз между ягодиц, из аромата белья
я сгибаю тебе каждый волосок
это якоря моего в твоё море бросок
и глубоко в моём ковчеге души
я заточаю портрет твой... затащить
хочу его в своё сердце смело
глубоко заблокировать в своё тело
Bald
Скоро
зайдёт солнце
встану перед твоим оконцем
услышу во мне поющих птиц
вечер принесёт добро в охапке зарниц
Ты - холодная плоть, приди же теперь
ко мне, сюда, мой сдержанный зверь
останься бескровным почти понарошку
я выстрелю в останки огнём своим мощно
Живи же ты медленно, но быстро умри
потихоньку во дворик лучи уж светят зари
я завязываю узлом свои вены стальные
вокруг твоих переселившихся в меня сухожилий
Это принесет тебе пользу, это удовольствие тебе доставит
плоть разгорячится, ложе мокрым вдруг станет
и замасленный и бледный птенец
юркнет в травы твоей нежный вьюнец
Die Muse
Муза просто подле дремлет,
злая и надменная особа
строит из себя целомудрия примерность:
целовать целуй, но не втыкай меж ножек!
и одетая в постель ложится
как доска с крошечными сиськами
от меня ребенка очень хочет,
непорочное зачатие замыслив, и
лишь в словах рождается дитя
всё болтает языком она
всё болтает языком который год...
А в моём паху уж вырывается дитя...
О! как же этой недотроге не заметно?
она боится кесарева и даже молока
мол, разорвет её промежность
быть хочет матерью, но не желает лишь рожать
И в свадебном наряде Муза вновь легла,
и пудра падает в глаза ей с парика
желанье потерял в себе, в себе я потерял уж мужа
и в бёдрах напряжённых бедное дитя
оно на свет стремилось появиться, но она
могла лишь пососать в моём паху досужа
и никогда не повзрослеет мой сыночек
выходит из канала мочевого у меня
с ужасной болью, как камешек из почек
Abtrieb
Исход
Вся в белом
и под холодным солнцем
ложишься сказать
"Привет!" тому слёзно,
с чем давно попрощалась
перед тем как закричать
Ноги,
подобно фанфарам
указывают в небо
ты давно уже знаешь, что у нас впереди
клещи холодные старые
в галопе
украли
как воры в ночи
Ты поёшь так
в судорогах
ему своё: "Навеки прощай!"
прощай же Дазайн,
когда он берёт
с жуками розовыми свой чемодан,
и прочь держит путь,
чтоб играть с другими мотыльками там,
где солнце луч
намного, намного жгуч
Big in Japan
Это печальная история об одном
мужчине, перед судом
представшем, потому что под
своим пальто скрывал тот
на яйцах гирю для страшной цели:
пугать детишек. В самом деле,
он так вставал пред детским садом,
и детвора обшаривала взглядом,
что было под распахнутым пальто у чужака -