Неле умолкает. Оба слушателя смотрят на нее и ждут.
— И что дальше? — спрашивает Пирмин.
— Так он их и не впустил, — говорит Неле.
— Так и не впустил?
— У него было каменное сердце!
Пирмин секунду смотрит на нее в упор, потом смеется, отворачивается, идет дальше. Дети следуют за ним. Скоро ночь, у них двоих кончились запасы, а Пирмин почти никогда с ними не делится едой.
Обычно Неле лучше переносит голод, чем мальчик. Она представляет себе, будто боль и пустота внутри к ней не относятся, будто они чужие. Но сегодня лучше справляется он. Его голод становится чем-то легким, голод бьется внутри, парит в воздухе; еще немного, кажется ему, и он взлетит. Они идут за Пирмином, и мальчик думает об уроке, который тот дал им утром: как изобразить человека? Как научиться взглянуть кому-то в лицо и сразу превратиться в него — так же держаться, говорить тем же голосом, смотреть тем же взглядом?
Люди больше всего это любят, громче всего над этим смеются, только делать это надо уметь, если взяться, не умея, выйдет дрянь. «Чтобы кого-то изобразить, чурбан ты стоеросовый, безмозглый ты мальчишка, бревно ты гнилое, нужно не просто стать на него похожим, а стать на него более похожим, чем он сам, он-то может себе позволить быть каким угодно, а ты должен стать им целиком и полностью, а если не можешь, то бросай это дело, возвращайся на папину мельницу и не трать время Пирмина попусту!
Смотреть надо уметь, понял? Это самое главное: смотри! Смотри и понимай людей. Это нетрудно. Люди просты. Они не хотят ничего особенного, просто каждый хочет на свой манер. И если ты поймешь, на какой манер человек чего-то хочет, то надо только точно так же захотеть, а тело уж само подстроится, и голос сам изменится, и глаза будут смотреть как надо».
Конечно, нужно упражняться. Без этого никак. Упражняться, упражняться, упражняться. Так же, как когда учишься ходить по канату или на руках, или жонглировать, так же, как тебе долго еще нужно упражняться, пока ты не сможешь удержать в воздухе шесть мячей сразу: все время нужно упражняться, и чтобы рядом был учитель, который тебе не спустит с рук ни единой ошибки, сами себе-то мы все спускаем с рук, с собой-то мы добренькие, так что нужен учитель, чтобы давал тебе пинки и подзатыльники, и смеялся над тобой, и говорил тебе, что ты бездарь и никогда не справишься.
Мальчик так погрузился в мысли о том, как изображать людей, что почти забыл о голоде. Он представляет себе Штегеров, и кузнеца, и пастора, и старую Ханну Крелль, о которой он раньше не знал, что она ведьма, но теперь, когда узнал, многое лучше понимает. Он представляет себе их одного за другим, как они держатся и говорят; он опускает плечи, втягивает грудь, беззвучно движет губами: «Помоги с молотком, мальчик, вбей гвоздь», — и когда он поднимает руку, та чуть дрожит от подагры.
Пирмин останавливается и велит им собрать сухих веток. Они понимают, что это дело безнадежное: после трех дней дождя влага пробралась повсюду, ничего не пощадила, нет в лесу ничего сухого. Но Пирмина лучше не злить, и вот они нагибаются и ползают по земле туда и сюда, и заглядывают в кусты, и делают вид, что ищут.
— Чем все кончается-то? — шепотом спрашивает мальчик. — В Шлараффию они все же попадают?
— Нет, — шепчет она в ответ. — Они находят замок, в котором живет злой король, и убивают его, и девочка становится королевой.
— И выходит замуж за мальчика-с-пальчик?
Неле смеется.
— Почему нет? — спрашивает мальчик и сам удивляется, что его это интересует, но так уж устроены сказки, что в конце должна быть свадьба, иначе это не конец, иначе все не так.
— Как же ей за него выйти?
— Очень просто!
— Он же с пальчик.
— Если он колдовать умеет, то может себе и человеческий рост наколдовать.
— Ну хорошо, тогда он заколдовался в принца, и они поженились, и жили долго и счастливо, и умерли в один день. Так лучше?
— Лучше.
Но когда Пирмин видит, что они принесли влажные ветки, он начинает кричать, щипаться и драться. Руки у него быстрые и сильные, только отпрыгнешь от одной, другая тебя уже схватила.
— Крысы! — вопит он. — Крысы паршивые, улитки бестолковые, грязи куски, никакого от вас толка, не зря вас родители из дому выгнали!