Твои родители».
Я ожидала, что меня будут ругать, пугать, рассказывать, как мама переживает, но письмо было сдержанным, и оттого горечь родителей проступала сквозь строки еще отчетливее.
Сама я бы не осмелилась сбежать, если бы не злой случай. Однако родители решили, что я это замыслила еще дома. Мне стало тошно, и слезы обиды потекли по щекам.
— Не вернусь! Не вернусь домой, пока чего-нибудь не добьюсь! Иначе… иначе умру со стыда, вернувшись в родной Гронвиль ни с чем! — рыдала я. Так и приняла окончательное решение, и утром, собрав все пожитки, которых у меня почти не было, направилась в «Гномий банк». Там получила расписку от управляющего, что пятнадцать полновесных серебряных монет, то есть половина года обучения, переведена на счет Эльвердской академии. Выбор сделан, и отступать некуда.
Глава 8
Эндус Пальб с блаженным лицом принял расписку и проводил меня к декану, который от вести, что я точно буду учиться на его факультете, расплылся в самодовольной улыбке. Но даже она Нейла не украсила. Мало того что он некрасивый, полный, еще хитрый и пронырливый. И взгляд лисий.
— Тилья Кален, я рад, что вы выбрали наш факультет. Если возникнут какие-либо трудности, не смущайтесь обращаться ко мне, — влажная, широкая рука с короткими пухлыми пальцами легла мое на плечо. Я опасливо отстранилась. По Нейл и не думал отступать. Он из тех, кто идет к своей цели по головам. Вынул из папки на столе бумагу и, скаля мелкие зубы, протянул мне. — Кстати, вот письмо для коменданта общежития. Вас поселят с зельеведами и целительницами, потому что у нас кафедре исключительно одни студиозы. А впрочем… — подошел ко мне вплотную. — Идемте, лично провожу вас до общежития, затем на лекции. Хоть вы и опоздали, но у вас ведь уважительная причина…
Лучше бы сама нашла общежитие, чем идти с ним. Постоянное стремление Нейла касаться меня — раздражало и ставило в неловкое положение. И встречные студиозы поглядывали на меня искоса, гадая, чем это я удостоилась чести — быть сопровожденной до общежития самим деканом.
Комендантом оказалась неприветливая худая женщина, с землистого цвета кожей. Я первой пошла в ее служебную комнату, и она успела меня неприязненно оглядеть. Но следом вошел декан, и ее лицо сразу же стало услужливым. Неужели здесь все такие обманщики?
— Олека, это наша ученица, — произнес он, и я протянула приказ о моем зачислении.
Эта Олека цапнула из рук бумагу, пробежалась глазами и недоверчиво оглядела меня: и чего с этой мелочью носятся? Но покладисто ответила:
— Конечно, господин Нейл! Поселю ее с целительницами в 412, - эта лицемерка даже улыбнулась ему. — Проводить вас?
Вскоре я стояла в небольшой вытянутой комнате, в которой с одной стены стояли три кровати, а с другой небольшие шкафы и узкие столы со стульями.
Положив сумку на свободную, не заправленную постель у самой двери, я повернулась к декану.
— Теперь на лекцию, — поторопил он. Я кивнула, и мы пошли.
Утром я успела на ходу перекусить зачерствевшей булкой, что положила мадам Ульна. Сейчас очень хотела есть, устала, волновалась, поэтому начисто забыла, что надо было купить принадлежности для учебы. Вспомнила лишь, когда декан шутливо поинтересовался, не в кармашке ли у меня тетрадь?
Я испугалась, захлопала глазами, и он довольно усмехнулся:
— Ничего, у меня есть одна!
Пришлось вернуться в его кабинет. Там Нейл вручил мне тетрадь с пером и… голубой жилет самого маленького размера. В плечах-то он сел, но на груди не сошелся. Пытаясь застегнуть пуговицы, я поймала сальный взгляд декана на груди. Дирк, конечно, тоже тайком поглядывал, но не так нагло. Я возмущенно посмотрела на толстяка, а он как ни в чем ни бывало отвел глаза и заговорил об учебе. Когда покинули кабинет, я выдохнула с облегчением.
По дороге он лично показал, где узнавать расписание, на каком этаже какие кабинеты. Затем проводил до аудитории, постучал и представил студиозам и преподавателю.
На меня сразу же уставились несколько десятков пар глаз: удивленных, возмущенных, насмешливых, высокомерных, ехидных, снова сальных… Робея, я прошла к первой парте, совершенно свободной, и села. Да, не думала, что будет так тяжело в мужской группе.
Едва ректор ушел, в аудитории зашептались, раздались смешки…
Магистр Айт Вануи, читавший лекцию по основам счета, измерений и замеров, громко постучал ладонью по столу:
— Надеюсь, проверочной вы будете так же радоваться, — строго обвел студиозов умным взглядом. Смешки стихли, и тогда преподаватель обратился ко мне: — И вам я не буду делать никаких скидок. Ясно?