— Не поверишь, я ведь случайно уговорил отца поехать на ярмарку в Эльверд…
— А разве ты не знал, что я здесь? — удивленно захлопала ресницами. Я-то думала, он намеренно мне мстить приехал!
— Если бы знал, где ты, сразу бы нашел тебя! Но наши родители разругались и не разговаривают. Только Харат как-то случайно обмолвился, что ты забралась так далеко, что они даже подумать не могли, что у тебя столько храбрости. Ну, я начал узнавать, где есть подходящие академии, а потом решил поехать на ярмарку. И вот!
— Неужели дома все так плохо?!
— Ну, — он смутился. — Весь Гронвиль разделился на два лагеря. Одни считают, что я недоглядел за тобой… — не желая меня укорять, Дирк замолчал, поэтому дальше мне пришлось расспрашивать самой.
— А другие?
— Другие считают, что твоему отцу следовало бы позволить тебе учиться.
Да, разговор и впрямь серьезный. Я, конечно, знала, что после ярмарки Дирку будет сложно, но чтобы так… — тяжко вздохнула и погладила его по руке. Досталось же ему из-за меня.
Он поднес мою руку к губам, трепетно поцеловал и принялся рассказывать дальше.
— Я ехал в Эльверд, не надеясь на чудо. В соседнем Мервеле тоже есть академия. И когда увидел тебя — глазам не поверил! Однако ты так быстро улизнула, что когда отмер, не нашел тебя.
Да вот только тебя и Бьянка увидела, начала злорадствовать, и после этого мне с нею рядом находиться-то было тошно. А потом она рассказала Бирке и матери, что мы тебя видели. И отец в тот же вечер решил обратно уехать в Гронвиль. Не хотел, чтобы я тебя искал, — он смутился. — Но я подумал, что надо обязательно вернуться в Эльверд.
— Чтобы меня Бьянкой подразнить? — мягко поддела его.
— Ну… Когда я тебя искал, знаешь как меня ревность терзала? Не мог ни есть, ни спать. И уехать не мог!
— И как ты мог подумать, что я и Нейл… — у меня от возмущения дыханье сперло.
— Так ты и со старостой сдружилась. А он не старый! — угрюмо возразил Дирк, видно, что его и сейчас ревность гложет.
— Старостой был Лейк, и он влюблен в Олли, а мы просто дружим, — посмотрела на него с укоризной. Но тут сама вспомнила, как потеряла покой, ревнуя Дирка к Бьянке, — поэтому тепло улыбнулась. И счастливый Дирк обнял меня.
— Тиль, соглашайся! Я никогда не буду против твоего дела. Клянусь.
И прежде, чем я все обдумала, успела испугаться, что Дирк придумал еще какую-то хитрость, выпалила:
— Да!
Он подхватил меня на руки, пылко поцеловал, а я обвила его шею руками, положила голову на плечо и радовалась, что он не только ни держит на меня зла, но и по-прежнему так же сильно любит, несмотря на все произошедшее между нами.
Мы долго разговаривали о нашем прошлом, настоящем, будущем. И внезапный вопрос Дирка:
— Тиль, а я хоть нравлюсь тебе? — искренне растрогал меня.
— Если бы не нравился, сказала бы «нет», — заверила его. — Это раньше мы были другими, а сейчас я изменилась, ты тоже. Наверно, так и должно было все произойти, чтобы мы повзрослели.
— Да, — согласился он, — только родных жаль. Знаешь, звучит некрасиво, но встречи с ними я побаиваюсь.
— Я тоже, — призналась честно.
— Ох, и дел мы натворили.
— Это все я, — напомнила стыдясь.
— Ну мы же с тобой пара! Пусть сбегали по отдельности, но ведь сбежали.
— В Гронвиле, наверно, только и говорят, что мы подали дурной пример остальным.
— Ага, вот уж мы парочка! Но, Тиль, знал бы, что так будет, сам бы предложил тебе сбежать. Я рукастый, не пропадем! — он спохватился и добавил: — И ты рукастенькая!
— Дирк, — вдруг вспомнила я. — А я обещала мадам Грисби, что мое клеймо будет двойным, слитым с ее! — Для людей это мелочь, но для гномов-мастеров из одной семьи иметь разные клейма — что-то невообразимое.
— Знаешь, Тиль, я думаю, твое клеймо будет не просто двойным, а как минимум тройным. Клеймо госпожи Грисби, — загнул первый палец. — Твое. Мое. — Затем второй и последующие. — А когда помиришься с отцом, уверен, он разрешит тебе использовать семейное и будет гордиться тобой!
— О, Альда! — встрепенулась я. — Как же я их все умещу на тоненькой сережке?
— Что-нибудь придумаешь. Вон как рисуешь. Я когда смотрел, какие кольца ты предлагала, только диву давался от мастерства твоего.
— А чего вредничал?
— Сердился на тебя. Немного, — Дирк трогательно поцеловал меня в висок, и я заулыбалась, а потом снова вспомнила о родных.
— Дирк, но если родители рассорились — они же будут против нашей свадьбы.