Мальчик бьет снова.
И снова.
И снова.
В последний раз он ударяет в грудь, лезвие проходит сквозь ребра, пронзает сердце, в лицо ублюдку бьет темный фонтан артериальной крови и заливает тело Багза.
Пока мелкота занята его другом, потрясенный Гарри пытается уползти на четвереньках прочь, будто крот, ищущий спасения от внезапного солнечного света. Его шея покорно ждет удара, но его никто не бьет, так что Гарри вскакивает и бежит назад, к лестнице.
Когда добирается до нее, то видит, что навстречу ему несется дюжина сорванцов.
Крутанувшись волчком, он пускается в другом направлении и едва не спотыкается о труп старикана из билетной будки. Кости переломаны, вместо лица — кусок мяса.
В нескольких футах от трупа Гарри видит дверь.
Он не знает, куда она ведет, но та поддается, и он сразу же захлопывает ее за собой, запирает изнутри на замок.
Через несколько секунд в дверь начинают бешено колотить…
Саша не знает, куда направляется.
Вот парковка. Она видит, как из припарковавшейся машины вылезает мужчина. Саша хочет позвать его на помощь, но на мужчину уже успели напасть двое детей. Плохо дело. Прочь отсюда!
Теперь она бежит по заросшей травой обочине дороги. Сквозь деревья виден ряд домов. Убежище. Хотя у Саши не проносится в голове именно эта мысль, она чувствует, что там безопасней. И устремляется туда. Инстинктивно, как животное.
Как это все может происходить?
Как, черт его дери, это возможно?!
Эти мысли, как мантра, снова и снова прокручиваются в мозгу, будто она пытается в глубинах сознания найти хоть какой-то ответ, какую-то причину, какое-то решение. Но — ничего. Совсем ничего. Она знает, что прошло меньше часа. Как может мир перевернуться с ног на голову меньше, чем за час? Не маловато ли? Такое должно занимать хотя бы дни, а то и недели, месяцы…
Пробираясь меж деревьями, она замечает двоих. Идут по тротуару, держась за руки. Мальчик и девочка. Поодаль, прямо по середине улицы, двое мальчуганов тащат какие-то штуки, похожие на… багры? Как и парочка на тротуаре, как и все прочие дети, они голые и вымазаны в крови. Это не сон, это — на самом деле. И при свете дня.
Какого хрена никто этого не замечает?
Почему ничего не предпринимает полиция?
Когда Саша добирается наконец-то до домов, до нее вдруг доходит, что мужчина, выбиравшийся на парковке из автомобиля, единственный, кто попался ей по пути. Больше — ни автомобиля на ходу, ни другого живого взрослого. Ничего. Никого. Никаких, даже самых банальных встреч: никто не выносит мусор, не проверяет почтовый ящик.
Пустота.
Подбежав к ближайшему дому, Саша колотит кулаками в дверь. Ответа нет. Когда не отвечают на стук и в следующем, она начинает дергать дверь за ручку, но та заперта. Это еще ничего не значит. Правда же? В это время люди обычно на работе. Тяжело дыша, она пробирается вдоль домов, колотя во все двери, что встречаются на пути.
Да где же, черт возьми, все?! Кто-то же должен быть дома!
В голове звучит суховатый голос, похожий на детский. Дура, они все мертвы. Детки вырвались из клетки. Сегодня они восстали против своих угнетателей. Они унаследуют мир, и кто сможет им противиться? Какой черствый человек не откроет дверь потерявшемуся ребенку? Кто откажет в помощи агнцам Божьим?
Саша не хочет слушать, главным образом потому, что злобный голосок, похоже, знает, о чем говорит. Ей надо срочно укрыться в каком-нибудь доме, потому что мелкота начинает посматривать в ее сторону.
А? Кто у нас здесь? Беглянка? Убейте ее, кусайте, раздирайте плоть, снимите с нее шкуру и бросьте гнить с остальными, киньте труп в канаву. Они все должны умереть.
Стоп! Там кто-то есть на крыльце, дальше по улице.
Перепрыгнув через невысокую живую изгородь, Саша бежит туда. На крыльце сидит старик, читает газету. О, слава богу, слава богу! Но когда она добегает до него, пытаясь окликнуть, то замечает, что горло старика перерезано от уха до уха.
Следующий дом.
Еще один.
И еще.
Дверь отворяется.
— Боже… — выдыхает Саша, вваливаясь вовнутрь. — Помогите, пожалуйста, помогите!
Похожая на мышку женщина в пуховых розовых шлепанцах дает ей пройти в комнату.
— Господи, что случилось? Несчастный случай? Авария?! — спрашивает она, глядя на порванную одежду и кровь, которой перемазана нежданная посетительница.