Да, точно.
Только и всего.
Но кровососы уже бегут вниз по лестнице, окружают его, шипят, свистят, как насекомые в поле за домом Саши. Они окружают его так плотно, что кажутся одним чудищем, состоящим из множества маленьких тел и голов, уставившихся на него десятками глаз, безжизненных, как у насекомых.
Они чего-то ждут.
Наконец Гарри видит.
Вперед выступает девочка с топором.
Она вся в крови, волосы спутались и свисают на лицо красными сосульками. Гарри смотрит на ее крохотные несформировавшиеся груди, на безволосый лобок. Она сжимает зубы, издает странный гудящий звук а затем, подняв над головой топор, с силой опускает его на Гарри.
Гарри чувствует удар, но это беспокоит его не больше, чем дальний раскат грома.
Однако затем он начинает истерически хныкать, по щекам текут слезы.
Гарри чувствует вкус крови во рту, ощущает удушающий жар, исходящий от детских тел, когда толпа надвигается еще ближе. Девочка держит что-то в руках, протягивает ему, будто предлагает взять.
О нет, нет, только не это, не это!
По шипастым перстням он узнает свою левую ладонь.
Гарри оставили только голос, и он верещит. И тогда эта тварь запихивает ладонь ему рот, как кляп. Он чувствует, что ладонь еще теплая. Это шокирует его. Кровь все еще вытекает из запястья и наполняет рот мерзким металлическим привкусом грязных монет.
Девочка проталкивает руку дальше.
Гарри давится, его голова бешено крутится из стороны в сторону, чьи-то руки из толпы хватают ее, удерживая на месте, раздвигая челюсти шире. Девочка уселась ему на грудь. Он лишь смутно ощущает ее вес. Глотка содрогается от рвотных позывов.
Маленькое чудовище ухмыляется, потом рукояткой топора начинает проталкивать ладонь все глубже, пока Гарри не чувствует, как нижняя челюсть отделяется от верхней. И тут трое или четверо из них, помогая, разом налегают на рукоять и заталкивают в глотку Гарри его собственную ладонь, и он больше не может ни глотать, ни дышать.
Его глаза вылезают из орбит, лицо деформируется, изо рта льется слюна.
А ладонь проталкивают все глубже, глубже, пока тело Гарри не сотрясает последняя судорога. Больше он не двигается.
Перевод: Иван Кочетов
Эмбрион
Tim Curran, «Embryo,», 2021
Мегалон был пятой планетой в системе Проциона А, и «Антарес» вращался вокруг него уже три, а то и четыре недели. Он кружил вокруг этого уродливого иссиня-черного шара, похожего на дрейфующий в космосе череп.
Лиден ненавидел его. Он ненавидел смотреть на него, видеть его, знать, что он существует.
То, что сначала было чем-то вроде необъяснимого страха при виде его, теперь переросло в чистый ужас.
Когда он дежурил у поста связи, как сегодня, его взгляд притягивался к нему на обзорном экране. Как он ни старался отвести взгляд, он не мог. Он гипнотизировал его, как когда-то считалось, что змея может загипнотизировать птицу, которую хочет съесть.
Он владел им. Он властвовал над ним. И в глубине души, там, где обитал настоящий страх, он знал это.
Вот и все, — подумал он с дрожью. — Оно знает, что я здесь, и наблюдает за мной, как и я за ним, потому что у него есть на меня планы.
Боже, он не мог продолжать в том же духе. Остальные начали замечать, что с ним что-то не так. Меньше всего ему хотелось, чтобы по возвращении домой его отправили в психушку. Ему нужна была большая зарплата, которую приносит управление космической установкой. Он должен был думать о Кэссиди и Тейлоре. Он должен был позаботиться о них.
— Ты не спишь, Ли? — произнес голос, и он подскочил.
— Нет, — ответил Лиден. Его голос был сухим и пронзительным. — Просто отключаюсь, наверное.
Мокстон стоял и смотрел с планеты на Лидена.
— Ты меня знаешь, Ли, я не вмешиваюсь. Но… что-то беспокоит тебя в последнее время? Ты просто сам на себя не похож.
Лиден прижал руку ко рту и притворно зевнул. Он должен был сделать это, чтобы не закричать и не начать разглагольствовать о том, что, по его мнению, на этой проклятой планете водятся привидения, что это огромное серые глазные яблоки, заглядывающие в глубины его души.
— Нет, я в порядке.
— Ты уверен?