Герои сели за стол на кухне.
– Чай скоро будет. Расскажите, если вам не тяжело вспоминать об этом, что случилось в вашей семье? Почему вашего отца убили? – поинтересовался Марк.
– Он сказал, что не отдаст никому то, что с давних пор принадлежало нашему роду, и что никогда не снимет креста. В результате его застрелили прямо у нас на глазах, а нам оставили только одну квартиру. Мать устроилась работать нянькой, а мне пришлось пойти прачкой. Вот, видите, какие у меня стали руки? Я стеснялась к вам идти в таком виде, но потом поняла, что вам, наверное, не лучше, и пришла.
– А все же зачем вы пришли? Неужели я вам так запомнился, что вас мучила жажда новой встречи? – удивился Марк.
– Да, это странно. В сказках и романах это называется любовью с первого взгляда. Мне ужасно стыдно, и я долго не могла решиться прийти к вам и сказать вам это так прямо. У вас неверное есть любимый человек?
– Нет. Это очень непростое дело – поиск того единственного человека, которого будешь любить до конца жизни. Поймите, ваши чувства могут обманывать вас. Я просто понравился вам внешне, но тогда я носил маску, так же, как и вы. Сейчас я вижу вас совсем не той, которую я видел тогда, на балу. И я другой. Вы влюбились в образ, в картинку практически.
– Но я не успокоюсь, пока не узнаю вас настоящим. Кто вы на самом деле?
– Я не в вашем вкусе. Я вообще зверь для вас. Не портьте себе настроение.
– Нет. Вы скажите все, что в вас есть плохого. Я пойму, я приму. Только скажите, а не то я останусь той же беспомощной птичкой, запертой в клетке мечтаний.
– Ладно. Во-первых, я атеист.
– Вы за новую власть? – спросила героиня.
– Да. Я считаю, что наша жизнь сильно устарела. Нам пора избавляться от оков привычек и обрядов. Нам пора жить свободно. Всем пора жить свободно. Вы понимаете, что ваши предки, да и мои предки веками эксплуатировали ни в чем не повинных людей? А почему? Да так повелось бить и унижать бедных, вот и продолжаем. А то, что они сделаны из той же плоти и крови, что и дворяне-белоручки, никто не берет во внимание. А религия во всем потакает помещикам: мол, грех на хозяина жаловаться, человек должен страдать, и ему где-то там на небесах зачтется.
– Вы правы, – девушка расплакалась. Она понимала, что говорит Марк, но ее привычки и догмы разжигали ненависть к словам героя.
– Простите, как вас зовут? – спросил юноша.
– Лариса. А вы не помните даже моего имени?
– Нет. К сожалению, не помню. Вам достаточно моих мыслей?
– Нет. Говорите. Я должна знать все.
– Я ценю только истину. Я не признаю лжи и масок. Я предпочитаю видеть людей насквозь. Без украшений одеждой и лоском манер. Вы сейчас сидите рядом со мной такой естественной. Мне это нравится. Мне все равно, чистые ли у вас руки, главное, чистая ли у вас душа.
– Это прекрасно. Я как раз сегодня так естественна, даже до неприличия.
– Не бойтесь. Мне это только приятно. Я не знаю, что еще сказать про себя.
– Если это все ваши недостатки, то… – Лариса задумалась.
– Что? Вы разочаровались во мне? – герой смотрел в заплаканные глаза девушки и понимал, что она не сможет этого сказать, ведь не привыкла быть настолько откровенна с незнакомыми людьми.
– Я, я, – гостья терялась в словах и не могла выдавить из себя что-то внятное.
Она зарыдала, а Марк подошел к ней и прижал к себе. Лариса была такой нежной, ее женственная стройная фигура манила к себе, растапливая сердце сурового реалиста-правдоруба.
“Неужели судьба? – думал юноша, – Она не в моем вкусе. Она… а что она? Что я о ней знаю? за что клею ей на лоб штамп изнеженной особы? Если она пришла ко мне в таком виде, сама, значит, она уже не так плоха.”
Герои простояли в этом странном положении статуи около минуты, прежде чем хозяин дома разорвал объятия гостьи под предлогом чая.
Он налил себе и ей чашечку горячего напитка. Девушка успокоилась, и герои продолжили разговор уже на другую тему.
Марк рассказал о своем главном хобби – письме. Лариса была поражена тем, что ее ку мир не просто красив, но и талантлив. Он зачитал ей несколько стихов, но она вопреки ожиданиям заявила, что они слишком грубы и сложны в понимании.
Но Марк знал, что его стихи как раз понятны всем, кто умеет думать, но она просто не хотела понимать смысл его пропагандистских революционных стихов.
– А у вас есть стихи о природе или скажем, любви? – спросила она.
– О природе есть, но он мне не нравится. А про любовь я не писал. Чтобы написать о любви, надо любить. А я никогда в своей жизни не любил женщину так, как это описывают романтики. Я не романтик. Я реалист. И оптимист, конечно. Я всегда смотрю на все с лучшей стороны, что конечно не дает права закрывать глаза на проблемы и темную сторону того или иного явления. Соглашусь, и у революции есть масса минусов. Моя семья, да и ваша семья это хорошо прочувствовала, но все же плюсов больше. Просто это надо осознать и верить в то, что поступаешь правильно.