– Выходите по одному, – гаркнули с той стороны, погрозив автоматами, – руки за голову.
Бранд на одной коленке выпрыгнул из бруствера и сверху кивнул Желудю. Тот, выматеревшись, скинул с себя разгрузку и вылез из окопа.
– А тебе что, особое приглашение нужно? – скомандовал офицер противника, тыкнув в Желудя пистолетом, – руки в гору.
– Ладно-ладно, – сплюнул Желудь, но руки убрал.
«Только бы успели, только бы успели», – как заповедь произносил про себя Бранд и когда в очередной раз он обернулся в сторону башни, то почувствовал, что сердце вот-вот выпрыгнет из груди от радости. Башня, до того момента мертвая, вдруг вспыхнула всеми цветами радуги.
– Да что это такое? – выкрикнул командир противника и передернул затвор.
– Командир, – выдохнул Желудь, успев прикрыть Бранда, и принять на себя пулю офицерского пистолета.
– Желудь, – прошептал Бранд, спускаясь на колени вместе с умирающим товарищем. – Желудь, – только и смог произнести он, почувствовав, как предательски к горлу подкатывает комок.
«Успели», – лишь одна мысль не отпускала его, кощунственно заслоняя смерть друга.
***
– Силовую установку давно не запускали, – задумчиво произнес Иван.
Танели с пистолетом в руке придирчиво обошел все помещения агрегатной.
– Чисто, Иван, – выкрикнул он, – у нас получится?
– Да, наверное, – Иван, задумчиво почесал подбородок. – Танели, я запущу установку, а ты найди станцию, она должна быть несколькими этажами выше. Ищи помещение со знаком, – Иван пальцами нарисовал в воздухе замысловатый значок, – похожим на антенну со стрелками.
В ответ Танели кивнул и кинулся на лестничную клетку.
«Ну, что, смахнем с тебя паутину», – улыбнулся Иван и щелкнул первый автомат.
– Есть, Иван, – перегнувшись через перила, выкрикнул запыхавшийся Танели, – нашел.
– Сейчас, – ответил Иван, и, выдохнув, перевел основной рычаг в верхнее положение. Помещение осветилось неоновым светом, закрутились бобины записывающих устройств, а на лестничных клетках вспыхнули лампы дежурного освещения, – идем, у нас мало времени. Станция допотопная, – скривился Иван, – не уверен, что она работоспособна.
– Не проверим – не поймем, – произнес Танели.
– Давай попробуем, – вздохнул Иван и открыл приборную панель. – Внешних повреждений нет. Сейчас подам питание и попробую настроить частоту.
Как ни странно, станция ожила сразу. В динамиках раздался шум, кратковременно прерываемый короткими, едва различимыми выкриками в эфире.
– Частоту помнишь? – спросил Танели.
– Подожди, – Иван поднял руку вверх, – подожди. – Он постепенно стал поворачивать ручку настройки, не меняя КВ диапазон, – мне кажется, это уже не важно. Вот, – он слегка довернул ручку настройки и прибавил звук.
«Всем, всем, всем. Всем враждующим сторонам, дезертирам, бандам и отдельным преступным элементам. С вами говорит представитель временного правительства. Приказ правительства и совета повстанцев, заключивших перемирие: на всем театре военных действий установлен режим прекращения огня и всеобщая амнистия. Для координации действий противоборствующих сторон к вам будут направлены эмиссары с особыми полномочиями. За поддержанием порядка и соблюдением условий перемирия будут следить специальные отряды, составленные из бойцов спецподразделений. Любое сопротивление будет воспринято как прямое нарушение приказов объединенного правительства и будет караться смертью. Все не подчинившиеся будут задержаны и переданы в распоряжение персонала специально созданных лагерей. Повторяю…».
– Танели, – тихо произнес Иван, – переведи на громкую связь, вон тот переключатель.
– Сейчас, – Танели как в тумане нажал кнопку, одновременно вытаскивая из-за пазухи пистолет.
«…поддержанием порядка и соблюдением…»
«Неужели все, – подумал Танели, – неужели конец, – как во сне он покрутил на ладони пистолет и с остервенением швырнул его в угол комнаты. Иван сидел на корточках, прислонившись спиной к стене, и закрыв лицо руками, мелко вздрагивал, давясь слезами. Танели пытаясь успокоить, взлохматил на голове Ивана волосы. Тот лишь отмахнулся и глубоко вздохнув, вытер лицо, задрав голову к потолку».
– Это все, Танели, мы справились.
Танели механически кивнул и вышел на смотровую площадку, плюнув на все еще исходящую от засевших в соседних зданиях снайперов угрозу.
«Не одни мы устали от этой резни», – он провел ладонями по лицу и взглянул на небо. Ветер гнал низкие, почти касающиеся антенн башни тучи, смешивая их с дымом жженой резины, догорающей уже облупившейся краски на искореженных машинах и самопальных печек из бочек, разбросанных по всему городу. На площадь, которая с высоты была как на ладони, обрушился косой ливень, необычно сильный для этих мест, заглушая звук громкоговорителей шипением затушенных костров.