— Мы не можем идти, нам надо вернуться в Берлин, та леди сняла с меня рюкзак!
— Твоя сумка… Поттер, ради всего святого, мы купим тебе новую сумку. У меня есть твоя палочка и твой плащ, все остальное можно купить, когда мы…
Он осознал свою ошибку за мгновение до того, как Поттер выкрикнул:
— Нет, нельзя! Там был мой альбом!
Если бы в Северусе оставалось место для еще большего опасения, то этот факт бы все исправил.
— Поттер…
— Нет! Я никуда не пойду без моего альбома, верните меня!
— Я не верну тебя обратно. И я уверен, что у твоей тети есть копии фотографий…
— Нет, копий нет! Это были мои единственные фотографии, я возвращаюсь!
— Мы не можем вернуться!— взорвался Северус, и его внезапно поразила такая сильная боль, что он чуть не согнулся вдвое.
Он изо всех сил старался дышать размеренно.
— Послушай меня, Поттер, — сказал он. Это звучало жалко, на его слух. — Я дам тебе фотографии, когда мы вернемся в Англию.
— Не лгите мне!
— Я не лгу. Я дружил с твоей мамой, и у меня до сих пор где-то есть ее фотографии. А твой… твой отец, ну, у меня нет его фото, но я знаю кое-кого, у кого они точно есть. Теперь ты пойдешь со мной?
Он был почти уверен, что, как только напишет Люпину через десять лет после их последней встречи и только для того, чтобы попросить фотографии Джеймса Поттера, он тут же потеряет всё чувство собственного достоинства и самоуважения, которое он развил за это время, но если это заставит мальчика двигаться…
— Вы дружили с моей мамой? — Поттер по-совиному моргнул. — Какой она была?
Кошмарной , подумал он, как и ты . Он уже жалел, что открыл рот.
— Я расскажу тебе о ней, как только мы доберемся до места, где это будет безопасно.
— Вы должны пообещать.
— Обещаю, — сказал Северус, чувствуя привкус кислоты.
Мальчик задумался на мгновение. Северус искренне надеялся, что тот смягчится: он достаточно хорошо помнил ядовитое упрямство Джеймса Поттера и достаточно долго учил детей, чтобы бояться подростковых истерик, а потом ещё была Лили, конечно. Лили могла не казаться упрямой, но только потому, что она никогда не признавала ни одного исхода, при котором она не получила бы того, чего хотела. В общем, если он не сможет убедить мальчика, то они никуда не пойдут. Поттер был маленьким, но не настолько, чтобы Северус мог нести его в гору, брыкающегося и вопящего.
В высоких хвойных деревьях над ними щебетали птицы, которых не трогала атмосфера вокруг. В воздухе пахло древесиной и утренней росой.
— Нет, — наконец решил мальчик с мрачным выражением лица. — Вы говорите это только потому, что вам нужно, чтобы я пошел с вами.
— Я… что ты хочешь, чтобы я сделал, Поттер, дал нерушимый обет?
Поттер прикусил губу.
— Возможно, — сказал он, — Что такое нерушимый обет?
У Северуса появилась идея.
— Это магическая клятва, дав которую, ты уже не можешь нарушить, иначе будешь наказан смертью. Ритуал достаточно прост в исполнении.
Он ждал, пока мальчик размышлял, его глаза прищурились и излучали подозрение. Конечно, сомнения Поттера были полностью обоснованы: для клятвы требовалось заклинание, которое не имело силы, если не выполнено следующее условие, и для этого требовалось три человека.
Северус лгал сквозь зубы.
— Ладно, — решил Поттер,— Да.
— Очень хорошо, — сказал Северус. Он преклонил колени на влажной земле. — Возьми мою руку. Я, Северус Снейп, клянусь…
— Нет, подождите, стойте!
Северус стал подозревать, что это будет долгий день.
— А если что-то случится, и вы не сможете? Например, что, если вы сильно поранитесь и вам придется отправиться в больницу, или…
— Это можно оговорить в клятве.
— Но мы не сможем все предусмотреть! — У мальчика снова началась истерика. — Я не хочу, чтобы вы умерли!
Это не работает, понял Северус. Настало время кардинально изменить подход.
— Послушай меня, Поттер, — приказал он. — У тебя есть выбор. Ты можешь либо принять риск того, что я могу не выполнить своё обещание, и пойти со мной, чтобы мы могли найти безопасное место, где ты сможешь поесть, поспать и успокоиться. Или ты можешь остаться здесь…
— Нет, не уходите, — потребовал Поттер, что, как понял Северус, было не решением, а всего лишь страхом остаться в одиночестве.
— У тебя есть выбор , а у меня нет, потому что я не могу оставить тебя. Я бы предпочел, чтобы мы нашли безопасное место для продолжения этого обсуждения, но если ты решишь остаться, я останусь здесь с тобой. Однако я буду недоволен и уж точно не в настроении выполнять какие-либо обещания. Ты понимаешь?
— Да, — сказал Поттер, выглядя довольно разочарованным.
— Так какой твой выбор?
— Вам не нужно заставлять меня говорить это !
Любое чувство победы, которое он мог испытывать, вскоре было подорвано апатией, опустившейся на них обоих. Поттер шел позади него в угрюмой тишине, которую он каким-то образом смог наполнить огромным объемом смысла. Северусу не нравилось, что он сам чувствует настроение мальчика. С каждой напряжённой минутой ему становилось всё не по себе, и он поймал себя на том, что ищет, что бы сказать такого нейтрального.
Когда они взбирались на крутой холм с острыми камнями, который был весь изрыт горгульями в поисках корней, Поттер отказался взять руку, предложенную Северусом, чтобы помочь ему подняться.
Как только они выбрались из самых густых деревьев, тропа исчезла в поле высокой травы, усеянной лиловыми цветами. В то время, как Берлин был затянут тучами, солнце здесь палило свирепо, и всего через несколько минут макушка Северуса словно загорелась.
— Смотри, куда идешь, — сказал он мальчику, внезапно вспомнив, как запасался местными ингредиентами для зелий, когда был здесь в последний раз. — Агады любят прятаться в траве. Их яд может быть смертельным.
Мальчик ничего не ответил.
— Ты слышал, что я сказал?
— Мгмм.
— Тогда мне требуется подтверждение данного факта.
— Я же сказал, что слышал вас!
Северус полагал, что льготный период застенчивого ребенка действительно закончился.
Они добрались до замка к полудню, не встретив ни смертоносных гадюк, ни медведей-людоедов. Они провели еще час, сидя на гравийной дороге прямо под знаком автобусной остановки, лелея свои тепловые удары. Северус был уверен, что все это закончится очередным приступом болезни мальчика, на этот раз вкупе с обмороком и лихорадкой, потому что именно это, конечно, им сейчас было нужно.
Водитель автобуса немного повозмущался на то, что ему заплатили не той валютой, но после напряженного спора на двух очень разных языках он бросил взгляд на Гарри и махнул им, чтобы они проходили, полностью отказавшись от горсти купюр Северуса.
Снейп даже не был уверен, куда они идут. Скорее всего, это было к лучшему: он не знал, как именно авроры выследили их до Берлина, но некоторая доля эксцентричности, по крайней мере, запутала бы их.
Они вышли в Зуберце примерно через два часа. Среди карт, показывающих пешеходные и лыжные тропы в тесной туристической справочной через дорогу, Северус нашел один потертый томик с дорожными картами Европы. Не имея особого желания снова спорить о валюте, он накинул на себя плащ и снял его с полки.
— Вы украли его ?
Это было первое, что Поттер сказал ему за несколько часов. Один только его тон говорил о том, что он думал о таком поступке.
— Нет, — легко ответил Северус.
— Да вы это сделали.
— Ты был снаружи и не мог видеть, за что я мог или не мог заплатить.
— Но…
— Возможно, здесь есть урок о признании проступка перед лицом мизерного количества улик. Если бы вы узнали об этом немного раньше, возможно, мы бы не попали в эту передрягу.
— Вы имеете в виду с миссис Боунс. Но это другое дело, потому что она судья или что-то в этом роде. Я не собирался лгать судье. Это… лжесвидетельство, — выдал Поттер со всей уверенностью, — И это неправильно.