Рассказ Грин едва ли напоминает идиллическое детство безопасной анонимности, которое мы вообразили для Мальчика-Который-Выжил. Но это, безусловно, облегчает понимание того, как такой ребенок дошёл до убийства. Переживший жестокое обращение, с такой легкостью способный победить волшебников в два раза больше себя, он, безусловно, заслуживает внимания.
«Он выдумал эту безумную историю о Сами-Знаете-Ком, чтобы отвести от себя подозрения? Возможно, так», — говорит Люциус Малфой, представитель министерства и глава семьи Малфоев, который будет давать показания в понедельник, — «Мог ли он действительно видеть его? Никто не знает, что произошло в ночь смерти Сами-Знаете-Кого и какое влияние это оказало на ребенка, волшебное или иное. Мне трудно поверить, что учитель Хогвартса, уважаемый как персоналом, так и учениками, мог провести год, весело бродя по округе, одержимый Сами-Знаете-Кем… Но магически травмированный мальчик был бы легкой мишенью.
Мистер Малфой отказался от дальнейших предположений. Но Пророк не будет трусить: одержимость объясняет сверхъестественные способности Поттера, странность, которую упоминают его школьные учителя, и, возможно, даже неспособность его маггловских родственников должным образом заботиться о нем. «Возможно, они интуитивно догадывались, что с ним что-то не так,» — говорит Гилдерой Локхарт, корреспондент Daily Prophet в Dark Arts, —«Я сам много раз лицезрел, как магглы чувствуют своим сердцем то, что не могут увидеть или понять, не являясь волшебниками. Особенно если то, что они чувствуют, представляет для них угрозу».
Как говорит мистер Малфой, в данный момент мы не можем сделать больше, чем строить догадки. Но даже если Гарри Поттер на самом деле не был одержим Сами-Знаете-Кем, мальчик, подвергающийся жестокому обращению, который изо всех сил пытается наладить отношения со сверстниками и волшебным обществом, сочиняет сказки и обладает силой, которую никто из нас не может понять, может быть уже на пути к становлению следующим Темным Лордом и без дополнительной помощи.
Прочтите эксклюзив Пророка о суде над Поттером в понедельник.»
Хватка Гарри на страницах усилилась, от чего немного порвалась и помялась.
Он не знал, что делать. Возможно ли, что он был одержим Волдемортом? Это бы объяснило, почему он мог творить всю ту причудливую магию, которую творил недавно, и как ему удалось убить Квиррелла, и что, если Дурсли именно поэтому…
Нет. Он видел лицо Волдеморта на затылке Квиррелла. Он знал, что произошло. А Воланде-Морт был слаб, когда овладел Квирреллом, ему нужна была кровь единорога, чтобы продержаться в теле подольше. По Суррею же бегало не так много единорогов.
Но если бы вы не были Гарри, если бы вы не видели, что с ним произошло, тогда теория имела бы большой смысл, не так ли? Что, если Гермиона прочитает это в газете и поверит? Что, если родители Рона увидят это и скажут ему, что он больше не может дружить с Гарри? А что, если Снейп… Снейп уже прочитал это и видел , как Гарри использовал ту же магию диких гор, что и Агата. Что, если Снейп считал, что Гарри тоже одержим… Или, что еще хуже, он мог думать, что Гарри опасен сам по себе, ведь он видел, как тот занимается дикой магией, и сказал, что людям, у которых не было хороших родителей, сложно вырасти хорошими. И он знал о том, что делала тетя Петуния…
Одной рукой все еще сжимая газету, Гарри снова ощупал карманы пальто, пока не почувствовал теплое покалывание на коже, которое подсказало ему, что палочка рядом.
Он вытащил ее, задыхаясь и чувствуя себя виновато, а затем быстро засунул под пояс брюк. Она немного впивалась ему в живот и тазовую кость, но была надежно закреплена ремнем и спрятана под рубашкой.
— Что ты делаешь?
Гарри замер.
— Позволь же мне ответить, — сказал Снейп, и это звучало довольно угрожающе, несмотря на то, что его голос был сонным после сна. — Ты читаешь. Хотя обычно я рекомендую делать это больше, а не меньше, ты читаешь то, что, я совершенно уверен, читать тебе запретил.
Он уставился на бумагу в своих руках, облегчение таяло с каждым словом Снейпа.
— Что ты читаешь, Поттер?
— Газету, — сказал Гарри себе под нос.
— Я не слышу тебя.
Покрасневший и дрожащий, Гарри поднял глаза.
— Газету, сэр.
— Газету. Кажется, час назад у нас был разговор об этой самой газете, не так ли? И тебе разрешено читать именно эту газету, Поттер?
— Нет, — пробормотал Гарри,— Но я должен был…
— Должен был?— тон Снейпа стал опасным. Гарри откинулся на спинку сиденья.
— Обо мне пишут, — сказал он, стараясь казаться храбрым, — Вы не можете запретить мне читать это, когда они пишут обо мне.
— О, но именно это я и сделал, — Снейп перегнулся через проход между сиденьями и выхватил газету из рук Гарри, — Есть две крайности журналистского подхода, мистер Поттер: полная честность расследования и крайняя сенсационность. Кто бы ни написал эту статью — по-видимому, мисс Скитер, — принадлежит ко второй школе. Когда о тебе будет опубликована статья, содержащая хоть толику фактов, я с радостью позволю тебе ее прочитать.
Но в ней были факты, подумал Гарри. Это было правдой, что Дурсли ненавидели его, и тот случай, когда он случайно попал на крышу своей школы, и что он был странным и … и негигиеничным. И кто знал это лучше, чем Снейп?
— Куда ты направляешься?
— В туалет, — выдавил Гарри. Он не удосужился закрыть за собой дверь купе и помчался к концу вагона, с облегчением обнаружив, что в кабинке никого нет.
Некоторое время он сидел на унитазе, спрятав лицо в ладони. Когда он сгорбился, украденная палочка больно впилась ему в самое нижнее ребро. Что ему вообще с ней делать? Наколдовать Люмоса и наброситься на Снейпа в надежде ослепить его? До сих пор дикая магия Гарри срабатывала только тогда, когда чья-то жизнь была в опасности, и ему было трудно поверить, что Снейп попытается его убить . Но если он передумает и решит отдать Гарри аврорам, у них не будет особых проблем с поиском пропавшей палочки Гарри и ее конфискацией.
Отправят ли его в тюрьму? Если нет, отправят ли его обратно к Дурслям или Дамблдор поверит тому, что написано в статье? Или, возможно, он подумает, что Гарри слишком опасен, чтобы подпускать его к магглам? Однажды он подумал, что если его исключат, то он сможет жить с Хагридом. Но теперь, когда просто сломать палочку было недостаточно, они могли никогда больше не подпускать его к другим ученикам Хогвартса.
Какой-то мужчина постучал в дверь и что-то настойчиво выкрикнул. Гарри потер лицо, затем вышел, не сводя глаз с земли. В коридоре выстроилась небольшая очередь, и все они бросали на Гарри взгляды, от раздраженных до обеспокоенных.
Мальчик не вернулся в их купе. Вместо этого он пошел в противоположный конец вагона, где сел на пол у тяжелой входной двери. В маленькое круглое окошко он не видел ничего, кроме темноты неосвещенных полей и густых лесов. Расплывчатые отблески маленьких городков были настолько недолговечны, что их легко можно было не заметить, если моргнуть. Поезд так трясся, что он несколько раз стукнул зубами по согнутым коленям, но здесь было лучше, чем снова со Снейпом. Даже если Гарри и хотел, чтобы у него было хотя бы пальто, чтобы укрыться от холода, проникающего через дверь.
Через некоторое время его нашел Снейп. Некоторое время он молча стоял, нависая над Гарри, возможно, ожидая, что Гарри поднимет глаза, чтобы встретиться с ним взглядом, или, по крайней мере, встанет на ноги. Это было бы вежливо. Но Гарри чувствовал себя слишком усталым.