«— Жизнь — это шоссе» , — повторял певец снова и снова. Чем дольше они оставались в этом дурацком автобусе, тем больше казалось, что так оно и есть, подумал Гарри, —« Я хочу ехать по нему всю ночь, если тебе по пути.»
Здесь у Гарри с певицей возникли разногласия.
Они снова сошли на латвийской границе и нашли придорожный ресторан, где ждали следующий автобус. Столы были вырезаны из массивных плит темного дерева, а мерцающие лампы залили все мягким светом, от которого Гарри засыпал. Кошки бродили у них под ногами, любопытствуя или, может быть, надеясь на объедки. Толстая полосатая кошка особенно полюбила Гарри и забралась на скамейку, чтобы обнюхать его руки и добиться поглаживания.
— Вы можете превратиться в кошку? — спросил Гарри Снейпа.
Снейп был занят изучением меню, которое казалось Гарри бессмысленным, поскольку оно было написано на латышском языке.
— Это профессор МакГонагалл анимаг, а не я.
— А если бы вы были им, то смогли бы?
— Каждый анимаг имеет свою уникальную форму животного, не обязательно кошку. Но чтобы им стать, требуется значительное время и самоотверженность, и лишь немногие волшебники пытаются это сделать.
Гарри подумал, что если бы Снейп был анимагом, он, вероятно, был бы летучей мышью. Он подумал, что это хорошее животное, потому что оно умеет летать. Но летучие мыши спали в темных, сырых пещерах, что не нравилось Гарри. Он также не хотел бы быть домашним котом, как МакГонагалл, это было бы слишком скучно. Возможно, он мог быть львом или ягуаром. Или, может быть, хищной птицей, чтобы он тоже мог летать.
Официантка очень скоро разозлилась на них, и, когда все попытки наладить общение не увенчались успехом, принесла им две тарелки с едой, которую они не заказывали, с таким взглядом, который ясно дал понять, что она не собирается слушать возражения. Снейп получил глубокую тарелку с грибами и мясом, а Гарри шницель из свинины и вареную картошку, запеченную с укропом, так что он оказался явным победителем. Его полосатая подруга почти не интересовалась основным блюдом, но ей нравилось масло с травами, которое прилагалось к их корзинке с ржаным хлебом. Так что Гарри намазал его небольшими кусочками на палец и передал ей под столом, когда Снейп отвел взгляд, стараясь не извиваться, когда та щекотала его своим острым языком.
— Ты в курсе, сколько болезней переносят бездомные кошки?
Гарри отдернул руку обратно на колени. Его локоть ударился о край стола, отчего пронзительная боль дошла до шеи.
— Извините, — пробормотал он, хотя на самом деле это было не так. Он считал полосатую кошку слишком толстой для того, чтобы быть бездомной.
— Не извиняйся передо мной, иди и помой руки, прежде чем прикасаться к еде.
Гарри пошел. Он странно смотрелся в зеркале в ванной. Больше загара, чем обычно. Его щеки были более румяными, а губы по-другому лежали на подбородке. Может, он выглядел старше? Выше? Он не мог сказать точно.
Мальчик посмотрел на свои руки, вытирая их компактным розовым полотенцем. Каким-то образом они показались ему очень маленькими.
Всегда ли они были такими маленькими?
Дыхание сбилось в груди. Он задрал рубашку, чтобы посмотреть на палочку и синяк. У Снейпа в пальто было зелье от синяков — он видел, как тот втирал его в сломанную руку. Но Гарри не мог больше ничего у него украсть, и даже если бы он мог спрятал палочку и придумал предлог, он не мог бы показать Снейпу свой голый живот: одна мысль об этом заставляла его гореть от смущения.
Иногда, когда он смущался даже из-за чего-то, чего еще не было, это тянуло в нем какую-то ниточку, пока он не переживал еще одно смущение и еще одно, нежеланные мысли возникали быстро и свободно. Синяк заставил его вспомнить, как он разговаривал со Снейпом ранее в автобусе, а потом, как однажды учитель в начальной школе отчитал его перед всеми за то, что он не знает, что такое наречие. И это почему-то напомнило ему о Снейпе, обещавшем рассказать Дамблдору о Дурслях.
Он не мог решить, что было бы ужаснее: если бы Снейп действительно рассказал ему, потому что тогда Дамблдор узнал бы, или если бы он никогда этого не сделал, потому что тогда Гарри бы солгали, а он поверил. Немного. По большей части он не мог верить или не верить. Это казалось слишком нереальным, как будто происходило с кем-то другим. Иногда ему представлялось, что кто-то может попытаться забрать его, и в своих фантазиях он был охвачен надеждой, и радостью, и ужасом, и тысячей разных эмоций. Но сейчас он вообще ничего не чувствовал.
Когда он вернулся к столу, полосатая кошка растянулась на скамейке рядом со Снейпом, и он гладил ее животик, что показалось Гарри довольно рискованным по причинам, связанным не столько с болезнью, сколько с крошечными когтями.
— Да, я тоже пойду и помою руки, — сказал Снейп, заметив его взгляд.
Когда Гарри продолжил стоять, его брови нахмурились, а рука на животике кота замерла.
— С тобой все в порядке?
Гарри не знал. Он чувствовал себя странно нервным и таким смущённым, что не мог пошевелиться, не говоря уже об ответе.
Снейп протянул здоровую руку и потянул Гарри за запястье, чтобы тот мог понизить голос, когда спросил:
— Что случилось?
Ничего, подумал Гарри. Он не мог придумать ничего, что могло бы быть не так, за исключением того, что его руки выглядели слишком маленькими в ванной, и все же он чувствовал, что что-то действительно ужасное должно было случиться с ним прямо здесь, посреди этого крошечного придорожного ресторана.
Когда он открыл рот, чтобы сообщить об этом Снейпу, из него не вырвалось ни звука. Он попытался снова, и еще раз, и схватился за горло, а затем за грудь, не зная, где именно застрял голос, но отчаянно пытаясь выудить его. Песня из автобуса все крутилась у него в голове, средний куплет припева выделялся от остальных: « Я хочу гонять ее всю ночь… всю ночь… я хочу гонять ее всю ночь…»
— Сядь, — сказал ему Снейп. Гарри двинулся, — Нет, садись сюда. Что-нибудь случилось, пока ты был в ванной?
Гарри покачал головой и послушно опустился на скамью рядом со Снейпом. Ему казалось, что он больше никогда не сможет говорить, и это так напугало его, что он хотел умереть. Он был уверен, что вода, которую дал ему Снейп, тоже застрянет у него в горле и выльется обратно через сжатые губы. Но ничего подобного не произошло, что было как-то даже страшнее .
Он видел, как его рука двигалась, хотя и не чувствовал этого, как будто она была не его собственной или была отрезана от его тела без его ведома. Образ окровавленного обрубка вспыхнул в его голове как раз в тот момент, когда вернулся гитарный рифф.
Он понял, что Снейп тянул его руку, пока она не прижалась к теплой кошачьей шерсти. Потребовалось ужасное усилие, чтобы разбудить его пальцы, и ему пришлось сосредоточить все свое существо на том, чтобы сознательно двигать ими туда-сюда, нескоординированно имитируя поглаживание. Рука Снейпа была прямо рядом с его, движения его пальцев плавные и уверенные. Гарри попытался повторить это как мог, но не получалось остановить мелкую дрожь.
— Я думаю, что кошки — мои любимые животные, — сказал ему Снейп, — Знаешь, раньше у Мастеров Зелий было обычным делом иметь кошек. Они ловили крыс и мышей, которых было много в таунхаусах, и потом их можно было использовать для многих сортов зелий. Сегодня большинство людей покупают крыс прямо в аптеке, но иногда я задаюсь вопросом, не будет ли выгоднее купить себе кошку для лаборатории Хогвартса. В подземельях полно грызунов, не говоря уже о территории, но я не понимаю, как можно приучить кошку приносить добычу, а не есть ее.
Пальцы Гарри болели. Он только сейчас понял, как сильно напрягал их. Когда он ослабил, гладить стало намного легче, и вскоре он почувствовал вибрации кошачьего мурлыканья под своей ладонью.
— Вы должны давать им угощения взамен, — сказал он. Голос звучал как чужой для его ушей, — Я читал это о совах. Их тоже можно научить охотиться.