Потом они пошли на вокзал. Возможно, это было тот же самый, что и прошлой ночью, но Гарри не был уверен: все виды, запахи и звуки путешествия смешались в его сознании. Он бежал трусцой за Снейпом, его рюкзак подпрыгивал вверх и вниз на его плечах до боли. От одной платформы к другой, под землю и снова наверх, в поезд, в одно купе и другое. Он видел, как разные мужчины и женщины волочили свои чемоданы и сумки, слышал звуки, которые издавали их рты, и то, как звенел их смех, но он не понимал.Это было странно, потому что на самом деле, хотя бы какую-то часть можно было понять: эти люди путешествовали, и они вдвоем путешествовали, и железнодорожная станция была чем-то вроде Кингс-Кросс, а поезд был просто поездом, только с разметкой на другом языке. Но чего-то ключевого не хватало. Гарри казалось, что он наблюдает за всем из-за стеклянного барьера, его тело двигалось само по себе. Возможно, им завладел какой-то другой Гарри.
Каждый раз, когда Снейп вставал, чтобы сходить в туалет или походить взад-вперед по коридору, как медведь в клетке, этот другой Гарри украдкой откусывал от печенья, которое он упаковал в то безумное утро в Хогвартсе. Другой Гарри вывел свое тело из поезда и пошел по улицам, которые были шире, чем все, что он видел в своей жизни. Он не знал, где они, а спрашивать было бы глупо, поэтому он шел за Снейпом в полной тишине, глядя себе под ноги, пока дороги не превратились в булыжники, а вывески на витринах не начали рекламировать пиво и вафли. На английском.
Неожиданно Снейп купил им чипсы с майонезом из окошка, выкрашенного в желтый цвет. Он положил свою порцию на скамейку поверх карты, которую норовил сбросить ветер. Гарри подумал о том, чтобы помочь ему с этим, но понял, что в ответ получит только злобный комментарий; в любом случае, Снейп, кажется, хорошо разбирался в этих путешествиях, и Гарри не думал, что может чем-то помочь. Карта представляла собой паутину разноцветных кривых и крошечных аббревиатур со слишком большим количеством гласных и странными шляпками у некоторыми из них. Вместо этого Гарри было, чем заняться.
Они были хороши, чипсы, но тяжело оседали в его желудке, уже заполненном печеньем, так что затея шла медленно. Тем не менее, он был полон решимости закончить: Снейп прямо сказал ему, что ожидает, что Гарри будет есть «все, что тебе дадут и когда тебе дадут, Поттер», и Гарри уже чувствовал себя довольно плохо из-за своей жизни, но хотя бы никто не кричал на него. И на том спасибо.
К тому времени, когда Снейп привел его в другой отель, на этот раз с винтовой лестницей и вентиляторами, разбросанными по широким подоконникам, Гарри смог одолеть чипсы и уже начал об этом жалеть, поскольку они вызывали беспокойство в его животе.
После того, как они добрались до комнаты, которая была вся из дешевого дерева, с вентиляторами, к которым были привязаны развивающиеся ленты, Гарри сел, затем встал, затем побежал в ванную, извергая из себя печенье, чипсы и майонез, все сразу.
— Я вернусь через несколько часов, — сказал ему Снейп, как только Гарри снова сел на кровать: здесь тоже были двухъярусные кровати, и Снейп настоял на том, чтобы Гарри занял верхнюю, хотя гравитация призывала его извивающиеся кишки оставаться ближе к земле, — Человек на стойке регистрации говорит по-английски, так что обращайся к нему, если что-то будет нужно. Но ,в остальном, я ожидаю, что ты будешь оставаться на месте. Сможешь ли ты сидеть спокойно так долго или мне придется тебя связать?
Гарри надеялся, что Снейп не говорит серьезно, но ведь всего неделю назад он был уверен, что этот человек хочет его смерти. Очевидно, он плохо понимал Снейпа. В любом случае, сейчас у него не было никакого желания выходить куда-либо и когда-либо.
Ко всему прочему, ему вдруг не захотелось, чтобы Снейп уходил. Это было глупо, потому что Снейп заставлял его нервничать, стесняться и раздражаться. С другой стороны, Гарри больше предпочитал чувствовать себя нервным, застенчивым и раздраженным, чем брошенным посреди города, названия которого он даже не знал, и не зная, вернется ли Снейп. Особенно сейчас, когда он был болен.
— Пей воду, — сказал ему Снейп вместо прощания, а затем вышел из комнаты, оставив Гарри одного в гудящей тишине электрических вентиляторов и отдаленной суете туристов снаружи.
Через минуту Гарри сполз на пол, обхватив руками живот, и пополз к своему рюкзаку: он немного драматизировал, он понимал это, но иногда ему нравилось жалеть себя больше, чем он имел на это право, когда он был наедине с собой.
Дамблдор сказал ему взять только самое необходимое и ничего волшебного. Его палочка и плащ-невидимка были у Снейпа, Хедвиг — у Хагрида, даже его шоколадные лягушки остались в его сундуке в башне Гриффиндора. Но был альбом, подаренный ему Хагридом, когда Гарри еще отлёживался в больничном крыле и до того, как ему пришлось бежать, этот альбом Гарри завернул в старый свитер и спрятал на дне рюкзака. Фотографии двигались, но Дамблдор сказал, что просто наличие рядом с ним палочки или плаща не означает, что его можно отследить, так что все с этим было в порядке; Гарри просто нужно держать его подальше от магглов.
Он никогда не видел фотографий своих родителей до того, как получил альбом, но к настоящему времени он просмотрел его так много раз, что мог представить их во всех деталях, когда закрывал глаза.
Он забрался в постель с альбомом, провел пальцами по шероховатым страницам, улыбнулся маминой улыбке и почувствовал себя еще более одиноким, чем прежде.
Комментарий к Часть 3
Прим. автора:
« У меня было немного времени, и я неплохо продвинулась по редактированию, так что я решила, почему бы и вам не сделать аванс — и поэтому я публикую сегодня две главы вместо одной. Переходите к следующей, если хотите узнать, куда отправился Северус.»
========== Часть 4 ==========
Из Брюсселя в Гент
Из Ньюхейвена в Дьепп. Из Дьеппа в Париж. Из Парижа в Брюссель.
Полчаса на поезде, чтобы добраться из Брюсселя до станции Гент-Синт-Питерс, утопая в велосипедах и жаре. Десять минут ходьбы до парка Цитадели, где в тени платанов находились три пещеры, в которых любили играть дети. А оттуда, через самую холодную часть каменной стены на Вервелендлей, в магический район Гента, который располагался на реке.
Северус начал понимать: простое, на первый взгляд, путешествие таило в себе карманы непредвиденных, но неизбежных сложностей, обходных путей и препятствий, а также детей, заболевающих без причины, потому что Поттер должен был использовать любую возможность, чтобы доставить ему неприятностей. Что делать с больными детьми, кроме как отправлять в больничное крыло?
Когда он приложил руку к стене пещеры, он почувствовал, как дрожь прошла по всему его телу: это была древняя магия, неуловимая и непобедимая, прочно привязанная к своей земле и бегущим под ней водам. Которую можно было использовать при создании тайного прохода, но невозможно полностью контролировать. Волшебные территории возникали рядом с подобными естественными магическими участками. Многие из них восходят к тому времени, когда волшебники не обладали навыками создания тайного безопасного места с нуля. Деревни образовывались причудливыми и нестабильными, и Северус сразу понял, что это правда о Вервелендлеи.
По обеим сторонам узкой реки возвышались фасады средневековых домов, ярко раскрашенные и дрожащие от движения: совы перелетали с подоконника на подоконник, цветочные горшки стучали друг о друга, борясь за место в тени, оконные ставни хлопали друг о друга, словно в безудержном веселье. Вполне возможно, если сосредоточить внимание на ближайшем окружении, поверить, что распродажа метел прикрывает за собой только витрину Аптекарского магазина. Но когда Северус пригляделся, он легко увидел сквозь них совершенно другую реальность: ту, где на берегу реки росла трава и редкие промышленные здания, складские помещения и выцветшие знаки, давая понять проходящему мимо маглу, что они достигли пределов города.