— Кэсси, что же ты так, возможно газетчики в этом случае правы, да и…
Хейли встряхивает головой и делает звук чуть тише, затем застилая кровать. Поднимает глаза на прикроватную тумбочку, на которой рассыпались таблетки антидепрессантов.
Ты вновь оказываешься в совсем незнакомом месте, как хотела когда-то.
Вот только… хочешь ли ты забыться насовсем и стать совершенно другим человеком?
Хейли отмахивается от пробежавших в голове воспоминаний, собирая белые капсулы. Проводит ладонью по подушке, что всё ещё влажная после ночных слёз (неконтролируемых, как же иначе, ведь это всё сны), и роняет вздох. Она поджимает губы, устало проводя ладонью по лицу и прикидывая, хочет ли разбираться с беспорядком в своей комнате прямо сейчас, или подождёт завтрака, или обеда, или вообще ужина.
Проходя в ванную, девушка устало опирается руками на белую раковину и в очередной раз заглядывает в зеркало.
Уставшая.
Помятая.
С желто-синими синяками под глазами.
И полумёртвым взглядом.
Хейли снимает пижаму и заходит в современно обустроенный душ, включая его потолочную часть. Вода стекает по голове, и вниз по всему телу, смывая с неё пот. Медленно дышит, лбом прислоняясь к тёмной плитке, которой выложена стена в душевой.
Вдох-выдох.
Во всём теле чувствуется боль.
Медленными движениями намыливает волосы пахнущим ягодами шампунем и вбивает в локоны пенку.
Где-то на краю мозгов разноцветными огнями взрывается забытая боль из прошлого.
— Ты ничего не сможешь сделать.
Хейли тяжело выдыхает, распахивая глаза.
— Ты беспомощна со своими силами, Хейли! И ты не сможешь их контролировать, никогда. Да ещё вдобавок и не сможешь избавиться от психологических травм прошлого.
Её рука резко поднимается и ладонь сжимается в кулак.
Беспомощный ребёнок
Она резко бьёт костяшками по плитке, тут же приходя в себя за счёт пронзившей руку сильной боли.
Вдох-выдох.
Ты и твоё прошлое — отдельные константы, которые не имеют точного пересечения.
***
Шумная школа.
Всё просто: сиди как можно глубже в собственных мыслях и толком не высовывайся.
— Ты делала домашку по алгебре?
Хейли не задумываясь отрицательно мотает головой. Нед тут же исчезает в толпе, чего она также толком не замечает, прокручивая в голове своё полное имя.
Хейли Аманда Лоуренс
Кажется, всё не так плохо, как могло бы быть.
Фамилия матери — Лоуренс, а её имя…
Всё также крутится на языке, но никак не приходит в голову.
Хейли вытаскивает из своего ящика книги по такой ненавистной физике и щурится, глядя вглубь шкафчика. Там, на задней стенке, видна она сама, улыбающаяся Питеру, который в этот момент оттирает мороженое со своей футболки.
Она помнит этот день: тогда они вместе с ним, Мишель и Недом были в парке аттракционов в Бруклине, и у Эм Джей был с собой фотоаппарат, отчего Джонс только и делала, что запечатляла самые забавные моменты (ну и обычные тоже).
Девушка невольно прикусывает губу, а затем с громким скрежетом захлопывает свой шкафчик. В следующий момент кто-то кладёт ладонь ей на плече, заставляя вздрогнуть и подскочить на месте, испуганно обернувшись:
— Зачем же так… — она так и не договаривает, замечая, что перед ней стоит сам Питер-мать-его-Паркер. И да, в какой-то мере Хейли то ли от шока, то ли от злости теряет дар речи.
— Надо поговорить.
Паркер резко тянет её за руку, вынуждая второй рукой нервно сжать лямку рюкзака у себя на плече и последовать за ним в один из пустующих классов в крайнем крыле школы. Похоже парня прям как Хейли совсем не волнует опоздание на урок, ведь до кабинета химии отсюда идти по меньшей мере минут пять. А урок начинается… сейчас, судя по звонку.
Она следует за ним, а он захлопывает дверь за её спиной. Девушка складывает руки на груди, кривя губы в недовольном изгибе. Хейли окидывает его пристальным взглядом, затем чуть поворачивая лицо вбок, дабы не сильно привлекать внимание остатками синяка на левой скуле. Мази-то помогают, но потихоньку. У неё же не слишком быстрый метаболизм — Джо сказал ещё недельку-вторую ждать, пока внешние последствия сойдут. А уж внутренние… сотрясение тоже штука серьезная.
— Что случилось? — взволнованно спрашивает Питер, хотя и знает точный ответ. Девушка мотает головой, недовольно прищелкивая языком:
— Не твоего ума дело, Паркер.
Парень особо не стесняется: за пару секунд оказывается стоящим почти вплотную к ней и нежно касающимся подушечками пальцев желтоватой скулы. Хейли отшатывается от него: прикосновения пусть и приносят некое спокойствие, но морально она этого принимать не хочет от слова совсем.
Он удивленно выгибает брови, чуть отступая. Смотрит на неё сначала завороженно, а затем будто не веря.
— Хейли, что между нами происходит? — робко спрашивает, хоть уже второй раз подряд знает точный ответ.
Тут хватит и одного простого слова: пропасть. Этим всё сказано.
— Тебя реально волнует? — Хейли резко поворачивает лицо к нему, выгибая одну бровь. С насмешкой смотрит ему прямо в глаза, хотя в её собственных отражается лишь грусть.
Паркер видит.
Паркер понимает.
Паркер кивает.
— Перестань лгать.
Он удивленно моргает.
— Ты придурок, — выплёвывает, словно яд, слова. Питер поднимает руки вверх в мирном жесте:
— Брось, ты просто злишься, — тяжело втягивает воздух в лёгкие. — Плохие дни бывают у всех…
Хейли резко перебивает его:
— Ой, заткнись, — она закатывает глаза, обходя парня кругом. Тот тут же отвечает ей, в её же манере:
— Перестань.
Уж заводятся они одинаково.
Хейли прищелкивает языком:
— Что именно? Огрызаться? — роняет смешок, смахивая со лба невидимые капельки пота. — Быть злой? Тупить? — будто бы скалит зубы, прямо глядя Питеру в глаза. — Что именно тебя не устраивает? — хмыкает она, говоря именно так, как считает. — Или же абсолютно всё?
— Перестань страдать у меня под носом из-за ничего, — невольно вырывается у Питера изо рта, и спустя пару секунд он понимает, что погорячился. Хейли это только ещё больше злит:
— Из-за ничего? — она смеётся заливисто, но в то же время будто бы болезненно. Сама сжимается, чувствуя внутреннее напряжение. — Питер, ты определённо слепой.
— В каком смысле? — переспрашивает Паркер, параллельно пытаясь хотя бы немного успокоить нервы. В отличии от девушки.
— Забей.
Она резко отворачивается в одну сторону, ощущая, как на неё валится полное понимание происходящего.
Они с ним ссорятся.
И она не может это остановить. Это та самая «точка кипения».
— Нет, раз уж ты начала этот разговор, то будь добра сказать всё, — Питер не решается подойти к ней ближе, прекрасно зная, что она попытается его либо оттолкнуть, либо ударить, хоть и любая попытка такого плана будет провальной.
Хейли задыхается от возмущения. Чуть поворачивает голову в его сторону, говоря тихо:
— О, раз уж ты просишь, я скажу. Ты хренов придурок, Питер Паркер, — её тон становится громче. И резче. — Слепой придурок с какими-то странными эгоистичными наклонностями, — смеётся будто сумасшедшая, поворачиваясь к парню корпусом. — Весь такой из себя лапочка, а когда идёшь с тобой на контакт, ты исчезаешь, — щёлкает пальцами, замечая, как пристально смотрит парень на неё.
Он же тяжело вздыхает:
— Хейли, ты просто не в настроении.
— О да, Паркер, я не в настроении, — она резко хватает его за руку, пусть это прикосновение и вызывает одно лишь отвращение, — чёрт возьми, последние два месяца я боюсь ходить по улице, потому что меня могут просто выкрасть! — она повышает голос чуть ли не до крика. — Ты это понимаешь? Понимаешь, что я могу просто в какой-то день исчезнуть, и никто даже не вспомнит об этом?! — она выпускает его ладонь, сжимая виски. Отступает на шаг, чувствуя, что дрожит.
— Я вспомню, — поспешно шепчет себе под нос Питер, но Хейли слышит это слишком отчетливо, из-за чего тут же продолжает: