Тони здесь нет. Питера тоже. Гарри стоит у стены, молча наблюдая за происходящим. Один он приходил к ней в последние две недели, что прошли после того знаменательного посещения Старка и Паркера.
— Пойдём? — с робкой улыбкой спрашивает Озборн, отклоняясь от стены. Хейли заставляет себя кивнуть, охранник же, контролирующий все её движения, на его слова никак не реагирует. Только нажимает кнопку на стекле и «дверь» становится на место.
Без выходок. Этого даже говорить не нужно — Хейли сама мысленно раз за разом возвращается к этому словосочетанию.
Гарри не волнуется о расстоянии между ними. Всё это время он не покидал базы, может быть, разве что пару раз, чтобы забрать вещи. Ему не нужно домой? А что его родители?
Озборн спокоен и расслаблен, но Хейли понимает, что он может скрывать свои эмоции. Он неразговорчив, а значит, всё ещё сложнее, чем она думала. Сказать честно, её мало волнует старший Озборн, учитывая его прямое отношение к Исходу. А мать Гарри… Она же погибла, не так ли? Хотя бы раз Хейли вообще интересовалась об этом у него, или нет?
А стоило ли?
Она отгоняет рой мыслей на задний план и концентрируется на всём вокруг себя. Такое ощущение, словно она успела съездить куда-то, хотя весь её затянувшийся «уик-энд» прошёл в четырёх стенах без окон.
«Без окон?» — спросите вы.
Да, без.
Не трагично ли?
Оказывается, от камеры совсем недалеко до её комнаты.
За время её отсутствия почти ничего не поменялось. Разве что расположение парочки предметов, но это всё.
— С тобой остаться? — даже не глядя на охранника, спрашивает Гарри. Хейли передёргивает плечами, осторожно оглядываясь вокруг себя.
Так не хочется говорить.
— Не нужно, — едва слышно произносит, даже не глядя на Озборна.
Она же должна быть злой на них всех?
А она как запуганный оленёнок.
— Хорошо, — Озборн мешкает, переступая с ноги на ногу. В одно мгновение он выпрямляет спину и принимает привычный для себя вид школьного короля. Он дарит ей свою классическую «Озборнскую» улыбку во все тридцать два зуба и достаёт что-то из кармана джинс, протягивая ей.
— Что это? — на автомате спрашивает Хейли, обхватывая себя руками. — Ты серьезно? — её губы почти трогает улыбка.
— Тебе пригодятся, — хмыкает Гарри, заставляя её взять в руки пачку.
Красный Мальборо.
Смешно.
— Отдыхай, — напоследок произносит парень и ретируется.
Дверь хлопает за ним. Периферийным зрением Хейли замечает стоящего рядом с выходом охранника.
Она устало присаживается на кровать, всё ещё сжимая в руках пачку сигарет. Хейли медленно ложится на спину и в который раз за это время поднимает глаза на потолок над собой. Через пару часов её поведут на «финальные» анализы и повторят, что её домашний арест может хоть всю её жизнь продлиться.
В горле першит.
Как же её всё это достало.
Хейли устало закрывает глаза и едва сдерживает наполнившие глаза слёзы.
***
Она закинула пачку в передний карман худи перед выходом. Охранника это мало волнует: он просто следует за Хейли на расстоянии метра и молчит всё это время.
Доктор рассеянно берет у неё кровь, тестирует внимание, и даже показывает картинки Роршаха. Хейли едва сдерживает истеричный смех, что рвётся из груди, когда она называет чёрные пятна кракеном.
— Я хочу выйти покурить, — говорит беззастенчиво, на что охранник сдержанно кивает.
Судя по предшествующему этому утвердительному кивку врача, её оставят в её комнате, а не в камере. Это уже что-то.
Они выходят во внутренний двор. Охранник стоит в паре метров позади, а Хейли даже не оборачивается, не волнуется — просто достаёт пачку из кармана и только тогда понимает, что у неё нет зажигалки.
— Огонька не найдётся? — спрашивает, обернувшись. Мужчина медленно подходит к ней и достаёт чёрную зажигалку.
Черт, как же банально.
— Спасибо, — говорит Хейли, даже не глядя на него.
Она затягивается. Смотрит на тучное небо и задумчиво прокручивает в голове все события последнего месяца, проведённого в камере для умалишенных.
Хейли выдыхает.
Вдох-выдох.
Вновь поднимает руку и обхватывает губами сигарету. Смотрит в пустоту.
Вдыхает.
Выдыхает.
Изо рта вырывается сизый-сизый дым, что похож на неё.
абсолютное ничего
У Хейли в горле ком стоит не от никотина, а от слёз. Сил не хватает, чтобы полноценно вдохнуть, а руки неистово дрожат. Даже думать не хочется, почему именно.
У неё в голове абсолютное ничего, потому что эмоции остались где-то во вчерашнем дне. Точнее, последних днях. Последнем месяце? Что-то вроде того.
Их был такой излишек, что хотелось кричать и рвать волосы на своей голове. Много раз.
Потому что сердце колотилось, словно она только что бежала от собственной смерти, что с силой тянула за её капюшон, пытаясь забрать к себе.
Потому что руки с ощущением беспомощности сжимали блокнот и были готовы разорвать его на куски.
Потому что в голове раз за разом повторялось «ложь».
Потому что Паркер так и продолжал смотреть на неё, будто она для него — чужой человек.
Потому что мысленно она безостановочно прокручивала эти роковые разговоры, не имея возможности перестать.
Потому что сил дышать не оставалось. Впрочем, как и желания.
Хейли с силой сжимает пальцами остатки сигареты.
Та в ту же секунду рассыпается на невесомые атомы. Уильямс с неким безразличием смотрит на неё и смахивает пыль на мокрый асфальт. Задирает голову и пару секунд смотрит на пасмурное небо, продолжая молчать.
Лёгкая усталость касается тела.
— Вся моя жизнь здесь была одним сплошным сном.
Она знает, кто стоит за её спиной и наблюдает, не решаясь быть услышанным. И это точно не охранник.
Но Хейли чувствует это пристальный взгляд, что направлен ей между лопаток.
Питер голоса не подаёт, впрочем как и она парой секунд позже. Хейли проходит мимо парня, словно совсем его не замечая.
Точно так же игнорирует его, как и он её когда-то.
А сам Паркер молчит, глядя на неё почти что взволнованно.
***
Тишина. Зелень за окном.
Хейли долго смотрит на вид.
— Что, быть агентом — это на веки вечные?
Прошёл день. Её привели насильно сюда, к тому самому длинному коридору с окнами в весь рост.
— Я не знаю, мистер Старк, — отвечает Хейли сдержанно, поджимая губы. Миллиардер рядом с ней мало заинтересован в деревьях: он ехидно смотрит на её профиль, сложив руки на груди.
И зачем её привели сюда?
Личный охранник ретировался по желанию Тони.
Черт, она хочет просто уйти отсюда обратно к себе и закрыться, как делала до этого. Разве этого много?
— А мне кажется, что да, потому что иначе бы ты не полезла в это дерьмо, — подмечает Старк в своей фирменной манере. Хейли морщит лоб и поворачивается к нему:
— Вас это сильно волнует? — тон её голоса максимально безразличен, холоден. Она старается сохранять спокойное выражение лица, но сердце предательски стучит в груди.
— Да, потому что ты живёшь именно здесь и пребываешь под моей ответственностью.
Хейли складывает руки на груди. Выгибает одну из бровей, щуря глаза с насмешкой.
Они словно играют в кошки-мышки: то он смотрит на неё, то она на него, в то время как второй всегда отводит взгляд.
Это странно.
Ведь они оба сильные личности, которые наоборот зачастую давят на других именно через зрительный контакт.
— С каких это пор вас резко стала волновать моя персона? — девушка клонит голову вбок и щурит глаза. — С тех самых, когда нагрянул Щ.И.Т. и рассказал, что с вами станет, если со мной что-то случится? — вновь поворачивается к окну. Деревья колышутся в такт ветру. Тони неподвижен. — Так вот, я и сама могу постоять за себя. Я вам не ребёнок.
Старк вздыхает.
Старк несколько раз прогоняет в голове то, что сейчас скажет.
Старк морщится и произносит с обманчивым спокойствием: